ГЛАВНАЯ  С А Й Т  Н О В И Н К И   БАФОМЕТ   ОБУЧЕНИЕ  ЭКСТРАСЕНСОРИКА

 

 

 

МЕТОДЫ ПСИХИЧЕСКОЙ ЗАЩИТЫ

Авт. сос. Ю.П. Ткаченко

В книге «Белая магия»

 

 

ПАТОГЕННЫЕ СИСТЕМЫ ВЕРОВАНИЙ

 

Психическая защита представляет собой защиту от так назы­ваемых «психических нападений». Психические нападения — это различные отрицательные психофизиологические состояния, рассмат­риваемые «пострадавшим» как «наведение извне», как исходящие от другого человека, с которым «пострадавший» в момент «нападения» находился в непосредственном контакте Тема весьма скользкая, поскольку в психиатрии психические нападения опре­деляются как «бред психического воздействия».

Психическое нападение оказывается возможным лишь в том случае, если потенциальная жертва разделяет ту или иную пато­генную систему верований, предполагающую возможность психи­ческого нападения, способного повлиять на здоровье человека. Таким образом, психическая защита представляет собой по существу за­щиту от патогенных систем верований. Сразу же следует уточнить, что всецело патогенных систем верований не существует. Системы могут быть патогенными в своих частных аспектах, предполагающих принципиальную возможность «нападения»

В настоящее время можно указать на три основных пато­генных систем верований: народная (в ней циркулируют такие понятия, как, например, «дурной глаз» и «наведение порчи»), оккультная («астральные шпуры», «инвольтации») и биопольная («телепатическое воздействие», «лучи», «пучки энергии», «заряды отрицательной информации» и т д. и т п.).

Народная система патогенных верований характеризуется отсут­ствием собственной концептуальной основы. Это система верований в прямом смысле слова, хотя для объяснения эффектов, произ­водимых, скажем «дурным глазом», могут привлекаться оккультные и биопольные толкования.

Оккультная система, напротив, основана на огромном масси­ве оккультных теорий и является их логическим следствием.

Для того, чтобы испытать на себе патогенное воздействие1 оккультной системы верований, человеку необходимо предвари­тельно освоить эти теории.

Основным объектом нашего рассмотрения будут психические нападения и психическая защита в рамках современной БИОПОЛЬНОЙ          СИСТЕМЫ          ВЕРОВАНИЙ.

В настоящее время получила распространение насаждаемая оккультистами точка зрения, согласно которой биопольная система верований не обладает внутренней спецификой, будучи попросту «переводом» оккультных идей на новый наукообразный язык. Сменилась якобы лишь форма идей, но не их содержание.

При более пристальном рассмотрении вопроса, однако, обна­руживается обратное: несмотря на общность некоторых формальных черт оккультных и биопольных представлений, последние несут в себе качественно новое содержание. Всесторонний анализ этих различий не входит в задачу настоящей работы. Мы лишь рассмотрим, как эти различия отражаются на патогенных аспектах био­польных представлений.

Специфика биопольной системы патогенных верований состоит прежде всего в том, что фактический материал, истолкованием которого она является, относится к ощущениям в теле (сома­тической и висцеральной природы) и колебаниям общего психо­физиологического тонуса организма, а не к визуализации, как в традиционно оккультной системе верований. Специфика этой системы состоит также в том, что она апеллирует не к анимисти­ческим «потусторонним» силам и сущностям, а к объективным биофизическим процессам. И, наконец, биопольная система веро­ваний, в отличие от традиционно-оккультной, эзотерична, она не противопоставляет себя привычной научно-популярной картине мира и не «надстраивается» над ней, но органически из нее вырастает. И поэтому ее, в отличие от традиционно-оккультной системы, гораздо труднее рассматривать как систему верований.

 

АБСОЛЮТНАЯ ЗАЩИТА И ЕЕ  ОТНОСИТЕЛЬНОСТЬ

 

Итак, назовем возможного агрессора «индуктором», а возможную жертву «перцепиентом». Основная задача индуктора (экстрасенса) при работе с обычным человеком (неэкстрасенсом) заключается в том, чтобы овладеть его воображением, суметь внушить мысль о возможности экстрасенсорного воздействия. Это достигается за счет приобщения, подключения человека к специальной системе верований.

«Вновь подключенный», ощущая превосходство экстрасенса как профессионала, причастного к скрытому знанию данной системы верований, открывает свою психику для манипуляции со стороны индуктора, превращаясь в перцепиента. В зависимости от поставленной задачи, воздействие индуктора может положительным или отри­цательным образом сказываться на здоровье и самочувствии перцепиента, а также не отражаться на нем вовсе.

Абсолютной защитой против патогенных факторов любой системы верований является принципиальное неверие и, в особен­ности, насмешка. Следует заметить, однако, что пассивно исполь­зуемая абсолютная защита не всегда эффективна и может давать сбои. Известна, например, история одного журналиста, собиравшего материал о шаманах. Однажды, присутствуя на церемонии, он неожиданно почувствовал, что входит в измененное состояние, что шаман, имеющий безраздельную власть над умами своих суеверных соплеменников, каким-то непостижимым образом коснулся и его собственного цивилизованного состояния. Неизвестно, чем бы это все кончилось, если бы у журналиста не оказался под рукой портативный магнитофон, на котором он сосредоточил все свое внимание. Его детальки были в тот момент воплощением величия нашей технократической цивилизации и порожденной ею системы верований, в рамках которой бормочущий нелепые заклинания шаман был всего лишь невежественным дикарем.

В данном случае магнитофон послужил инструментом активи­зации неверия, обеспечив тем самым требуемую защиту. Возможно, если бы этот журналист знал кое-что о биополях, магнитофон ему не помог бы. Ведь и магнитофон действует посредством электромагнитных полей, и шаман посредством полей, в том числе и электромагнитных.

Как частная система верований, концепция биополя органично вписывается в целостную картину мира, выстраиваемую совре­менной наукой, картину мира, которая сегодня для преобла­дающего большинства людей составляет предельную, абсолютную систему верований, тождественную «реальности». Выполняя по отношению к биологическим объектам фактически ту же функцию, которую по отношению к физическим выполняет гравитацион­ное поле, биологическое поле представляется чем-то не менее реальным.

Наряду же с концепцией биополя право на реальное су­ществование неизбежно получает и принципиальная возможность дистантного (бесконтактного) взаимодействия между биологи­ческими объектами и, следовательно, принципиальная возможность оперирования биополями.

Итак, существует ряд традиционных патогенных верований, насмеяться над которыми (то есть применить абсолютную психи­ческую защиту) не составляет особого труда. В крайнем случае достаточно три раза сплюнуть через левое плечо или повернуть картуз на голове козырьком назад. С современной биопольной системой верований, однако, дела обстоят сложнее и картузом здесь не обойтись.

Поэтому в настоящее время возрастает значение таких форм защиты, которые бы не просто пытались откреститься от этой системы верований, но разрабатывались на ее основе.

Существует две формы защиты от биополя — с изменением объекта восприятия и с изменением субъекта восприятия. Однако, прежде чем перейти к описанию принципиальных механизмов психической защиты, необходимо сказать несколько слов о меха­низмах психического нападения, о том, что подвергается нападению и как это нападение происходит.

Инструмент психического нападения мы будем далее условно называть «отрицательным зарядом», а для описания механизма нападения воспользуемся условной «пространственной» моделью внутреннего мира.                                                                       

 

МЕХАНИЗМ ПСИХИЧЕСКОГО НАПАДЕНИЯ

 

Чем более человек сознателен, чем яснее он осознает ситуацию, тем менее он нуждается в психической самозащите. В данном случае речь идет о необходимости различать процессы, проте­кающие в трех окружающих нас «оболочках».

Разберем вкратце эту традиционную пространственную модель внутреннего мира.

Как известно, человек способен воспринимать объекты не только внешнего, но и внутреннего мира. Во внутреннем мире су­ществует по крайней мере три качественно различных типа объектов восприятия: интеллектуальные, эмоциональные и так называемые энергетические — особый тип ощущений, связанных с общим психофизиологическим тонусом. Эти три различные сферы внутрен­него восприятия оказываются внешними по отношению к тому, кто их наблюдает. Они «окружают» его, получив в связи с этим название «оболочек» или «тонких тел»: ментального, витального и эфирного.

Теснее всего к нам примыкает интеллектуальная оболочка, далее следует эмоциональная, а за ней — энергетическая. В этой модели иерархический порядок «близости» оболочек определяется степенью нашего естественного отождествления с ними. Легче всего человек разотождествляется с той частью «себя», которая составляет часть внешнего мира — со своим телом, физической оболочкой. При необходимости человек может без особого труда «наблюдать» свое тело как «не я», но три оболочки переживаются им как некое недифференцированное «я». Однако именно их важно научить различать.

Когда индуктор (агрессор) посылает перцепиенту (возможной жертве) отрицательный заряд, то процесс этот протекает на самом внешнем из внутренних уровней — энергетическом. Отрица­тельный заряд внедряется в эту оболочку и вызывает, как теперь говорят, резкое нарушение ее «энергетического баланса», десинхронизацию ее «динамической пространственно-волновой структуры», деформацию «силового каркаса» и т. д.

Перцепиент переживает это событие (падение общего психофи­зиологического тонуса, чувство слабости, упадка сил или, если его чувствительность достаточно развита,— специфические ощущения в различных областях «схемы тела», то есть в так называемых центрах или чакрах).

Следует особо подчеркнуть, что в абсолютном большинстве случаев снижение тонуса происходит в результате «естествен­ного несовпадения» индивидуальных полевых характеристик, а не в результате злонамеренного психического нападения. При этом несоответствии сильное поле на некоторое время десинхрони­зирует слабое.

Итак, объективным симптомом первой фазы психического напа­дения — внедрения отрицательного заряда в нашу энергети­ческую оболочку является снижение общего психофизического тонуса или какие-либо отрицательные ощущения в «схеме тела». Но, если внутренние оболочки — эмоциональная и интеллек­туальная — не задеты, то никакое внешнее воздействие не может на сколь-нибудь продолжительный срок патологически изменить ее структуру, нарушить стабильность, произвести «разру­шение» и т. д. Если более глубокие оболочки не затронуты, то даже при отсутствии какой-либо специальной защиты результат пси­хического нападения сводится исключительно к падению физи­ческого тонуса от двух часов до двух дней.

Однако вся беда в том, что люди в большинстве случаев не способны различать своих оболочек, не способны «наблюдать» жизнь своих более поверхностных оболочек. Поэтому отрицательный заряд беспрепятственно проникает сквозь энергетическую оболочку в оболочку эмоциональную.

Это проявляется в том, что у человека портится настроение, он становится раздражительным или подавленным, проецирует свои эмоции вовне или вовнутрь, проникновение отрицательного заряда в эмоциональную оболочку субъективно переживается во всем диа­пазоне; отрицательных эмоциональных состояний, специфика которых определяется темпераментом перцепиента и другими индивидуаль­ными факторами. Причем все это сопряжено с отрицательным физическим состоянием, в результате имевшего место «прободения» энергетической оболочки.

В конце концов перцепиент начинает волноваться: он обеспо­коен своим состоянием и пытается выяснить, с чем оно связано. Это свидетельствует о том, что из эмоциональной (витальной) оболочки отрицательный заряд проник в оболочку интеллектуаль­ную (ментальную).

Перцепиент начинает размышлять о своем состоянии, искать его причины. И тут-то до него доходит: «Да на меня ведь совершено психическое нападение!..» Хотя не исключено, что он просто слишком плотно пообедал. Он начинает со всех сторон обыгрывать эту тему. Включилось ВООБРАЖЕНИЕ. Если он при этом еще и испу­гался... Все! Можно считать, что нападение было успешным — цель поражена. Следует заметить, что «отрицательный заряд» сам по себе еще не приносит болезни и т. п., хотя может быть ка­чественно ориентирован на выполнение той или иной конкретной задачи. Сам по себе он лишь создает соответствующую пато­генную «отрицательную доминанту» (очаг господствующего возбуж­дения) в сознании перцепиента на всех его уровнях — мен­тальном, эмоциональном, энергетическом.

Эта отрицательная доминанта нарушает равновесие и приводит к общей десинхронизации функций на всех трех указанных уровнях, т. е. создает идеальные условия для заболевания.

 

О ПРИРОДЕ ОТРИЦАТЕЛЬНОЙ ДОМИНАНТЫ

 

Возникает вопрос: что эту доминанту питает? Почему она сохраняется столь продолжительное время? Тем, кто немного знаком с данным предметом, здесь будет открыт один не­большой, но очень важный с точки зрения защиты секрет.

Автор может себе это позволить: не будучи заинтересован­ным лицом, он не находит никаких поводов для того, чтобы лелеять некоторые традиционные мифы, дающие возможность одним людям держать в страхе других.

Итак, что же питает отрицательную доминанту? Обычно картина представляется следующим образом. Индуктор устанавливает с перцепиентом некую связь, так называемый «раппорт». В конце XIX в. раппорт называли «психическим кабелем», «шлан­гом», по которому индуктор может нагнетать в бедного перце­пиента (или отсасывать у него) все, что ему вздумается и в не­ограниченных количествах. Тут уж вся надежда на опытного оккультиста, способного этот кабель «перекусить». Сегодня говорят о полевых взаимодействиях: индуктор якобы «впечатывает» в поле­вую структуру перцепиента некое деструктирующее клише отри­цательной информации, так называемого «вампира», и бедный перцепиент на себе это клише носит до тех пор, пока оно его окончательно не разрушит. Если, конечно, какой-нибудь «добрый» экстрасенс не «отсечет вампира».

Вас заставляли создавать кабель, чтобы иметь возможность его затем перекусить. Вас заставляют создавать вампиров, чтобы иметь возможность их затем отсечь. С вами, короче, играют и играли.

Между индуктором и перцепиентом действительно устанавли­вается раппорт. Да, раппорт это инородное тело в «тонком теле» перцепиента, наведенная структура в его энергетическом каркасе. Но энергосистема этой структуры бесконечно более слаба, чем целостная энергосистема организма перцепиента.

Да, раппорт — это действительно своеобразный паразит, полу­чающий подпитку от перцепиента, живущий его соками, но в масштабном отношении по сравнению с перцепиентом он по­добен клопу. А много ли соков удается выпить клопу? Да, раппорт действительно СОЗДАЕТ отрицательную доминанту НО НЕ ОН ЕЕ ПИТАЕТ,— он ею питается.

А питает ее наше воображение. Задача раппорта лишь «вклю­чить» наше воображение. Именно воспаленное воображение заставляет нас усматривать в клопе вампира, и именно в вообра­жении находится ядро отрицательной доминанты. А механизм доминанты (по Ухтомскому) в том и состоит, что питает себя она сама. Заодно доминанта питает стимулирующий ее раппорт. Если бы не обратная связь, если бы раппорт не получал подпитки, а нужно ему совсем немного, та в самом скором времени он бы «усох».

«Заинтересованные лица» могут возразить: не слишком ли большое значение автор придает осознанию? Ведь вся суть пси­хического нападения как раз в том и состоит, что производится оно без ведома жертвы. Несчастный не знает, что происходит, и осознает лишь результат.

Суть этого возражения в том и состоит, чтобы поглубже под­деть воображение потенциальных «жертв», чтобы оно все время тряслось в тревожном предчувствии, а при первых признаках сла­бости или недомогания (мало ли может быть тому причин) «вздох­нуло» с покорным облегчением: «Ну вот...»,— и усилило «симптомы» во сто крат.

Нет уж! Говорить о нападении вне сознания бессмысленно: если нападение не осознается, значит оно не удалось. Наводка и внедрение отрицательного заряда, устанавливающего раппорт, является лишь «затравкой» в механизме психического воздействия-нападения. Перцепиент «переваривает» этот заряд очень быстро, а затем с помощью отрицательной доминанты начинает перевари­вать самого себя и, кстати, вполне может довести этот процесс до летального исхода.

И вот в случае, когда возникает возможность неконтроли­руемой реакции психического «самопереваривания», возникает, естественно, и необходимость в психической защите, то есть В ЗАЩИТЕ СЕБЯ ОТ САМОГО СЕБЯ.

Напомним, однако, что если отрицательный заряд не прони­кает глубже энергетической оболочки, ЕСТЕСТВЕННОЕ НАЗНА­ЧЕНИЕ которой — взаимодействовать с любыми влияниями (как положительными, так и отрицательными, как сильными, так и слабыми), то необходимости в защите не возникает Йоги, не развивающие свое осознание и разотождествленные со своими оболочками, вообще не пользуются никакой защитой, поскольку любая защита, закрывая нас от мира, делает «менее сознательными». Но если человек не властен над своим внутренним миром, то в определенных ситуациях у него возникает необ­ходимость защищаться от себя.

 

ОБЩИЕ ПРИНЦИПЫ КОНЦЕНТРИРОВАННОЙ ЗАЩИТЫ

 

Итак, в результате психического нападения в сознании перце­пиента возникает патогенная отрицательная доминанта. Задача «защиты с изменением объекта восприятия» сводится к тому, чтобы «выбить» эту доминанту другой. Существует два основных вида защиты «с изменением объекта», условно рассчитанных на людей концентративного и медитативного типа.

Принцип концентративного типа защиты очень прост: при первых симптомах «нападения» необходимо резко сосредоточить внимание на заданном «объекте-хранителе». Действительно, при невозмож­ности отказаться от принятой патогенной системы верований, борьба с ее нежелательными эффектами может производиться лишь посредством создания в рамках основной системы некоей дополнительной, нейтрализующей.

Иногда в поисках защиты от биополя обращаются к тради­ционно-оккультным формам защиты с изменением объекта. Однако традиционные приемы могут эффективно выполнять свою функцию лишь в том случае, если человек включен в сложную систему специальных оккультных верований, и поэтому вряд ли могут быть рекомендованы «непосвященным».

Современные (биопольные) формы концентративной защиты характеризуются простотой как- методики, так и дополнительной системы верований. Речь пре/к IP всего о создании всякого рода «защитных оболочек», об «уплотнении индивидуального поля» и т. д., а по существу — об экстерриторизации тактильной (осязательной) чувствительности.

В отличие от оккультной, биопольная дополнительная система верований ориентирована не на потусторонние силы и не на помощь «оттуда» по типу ангелов-хранителей и оккультной полиции, а на естественные биоэнергетические процессы.

 

ПОСТРОЕНИЕ «ЗАЩИТНЫХ ОБОЛОЧЕК»

 

«Потрогайте» взглядом, какова на ощупь страница, которую вы читаете, «погладьте» ее. Затем свою руку. Уловите разницу ощущений. Затем точно так же «коснитесь» взглядом какого-либо предмета окружающей обстановки, «погладьте» его и опять сравните разницу ощущений. Если вы улавливаете, о чем идет речь, потрогайте предмет рукой, а потом попробуйте воспроизвести ощущение в уме, не касаясь предмета. «Трогаете» вы предметы, конечно, не взглядом, а умом, но вначале это легче получается с привлечением взгляда или рук «тонкого тела», то есть мысленно трогая предмет рукой. Освоив «касание взглядом», отвернитесь или просто не смотрите на предмет и «потрогайте» его опять. Глаза при этом закрывать не следует. Указанную способность при желании можно развивать, но в данном случае необходимо просто почувствовать, о чем идет речь, когда говорится об экстер-риторизации тактильной чувствительности.

Теперь почувствуйте в центре мозга на уровне междубровья золотую горошину, почувствуйте ее теплый, добрый блеск. Именно почувствуйте, а не представьте, потому что экран представления пространственно локализован перед глазами, а не в центре мозга. Затем почувствуйте, что горошина разделилась на две и что одна из них медленно вышла из вас на уровне междубровья на рас­стояние вытянутой руки. Между горошинами имеется некая связь, нечто вроде притяжения. Ощущайте внешнюю горошину тактильно. Если это трудно, то можно воспользоваться «тонкими руками». Явственно ощущайте пространство, разделяющее горошины.

Затем, «выведите» еще две такие же горошины на расстояние вытянутой руки по бокам головы — слева и справа. Одно­временно ощущайте все четыре горошины и пространство, их разделяющее. Собственно, задача заключается в достижении объем­ности тактильного восприятия. Для этого нужно почувствовать золотую горошину на том же уровне на расстоянии вытянутой руки за головой. Получится крест, лежащий в горизонтальной плоскости. Затем можно начать этот крест вращать по часовой стрелке. Получится золотой обруч, центром которого останется первая горошина. При этом важно все время ЧУВСТВО­ВАТЬ «НА ОЩУПЬ» происходящее, не соскальзывая в экран представлений.

Не следует усердствовать в упражнениях такого рода. Не считая первых нескольких попыток, практика должна быть очень непро­должительной (не более 1 минуты), но достаточно частой. Практи­ковать можно в любом месте и в любое время (желательно не перед сном), буквально каждые 15 минут.

В качестве элемента той же практики можно рассматривать «прощупывание» предметов окружающей обстановки или ланд­шафта перед собой, по бокам и за собой (не поворачивая головы). При этом желательно варьировать расстояние, прощупывая то ближние, то дальние предметы.

Затем уже совсем нетрудно превратить золотой обруч в золотое яичко, окружающее ваше тело и не дающее никаким отрица­тельным воздействиям проникать вовнутрь. Оболочки могут быть самыми различными: двухцветными (например, сверху голубая, снизу — оранжевая), с центром в солнечном сплетении, огненными с центром в сердце; хрустальными с центром в горле или  «сотканными из света» с центром над головой. Считается, что каждый  человек должен  разработать своей собственный тип защитной оболочки.

Однако не следует забывать, что надежность оболочки обу­словлена прежде всего четкой пространственностью и тактильностью восприятия. Визуализация является лишь вспомогательным сред­ством, усиливающим основной эффект

 

ДРУГИЕ ФОРМЫ КОНЦЕНТРАТИВНОЙ ЗАЩИТЫ

 

Наряду с «защитными оболочками» большим успехом пользуется так называемое «вращение биополя». Методика .данной формы защиты аналогична вышеописанной Однако плотная оболочка при этом отсутствует, а все пространство между телом и условным краем оболочки заполнено некоей вязкой средой, чем-то вроде каши. Вся наша среда вращается вокруг оси тела против часовой стрелки. Когда вращение выполняется правильно, чувство тела исчезает и остается ощущение однородной массы, вращающейся в форме кокона Результат улучшится, если заставить кокон светиться.

Еще одним способом концентративной защиты может служить одновременное сосредоточение на кончиках пальцев рук, ног, а также носа и языка.

Все формы концентративной защиты требуют некоторого навыка в сосредоточении внимания, однако для концентративных людей это, как правило, особого труда не представляет. Принято считать, что человек должен держать в тайне не только исполь­зуемую им разновидность концентративной защиты, но и то, что ему приходится применять защиту вообще: индуктор (агрессор), ободренный слухами о действенности своих посылок, становится гораздо более эффективным.

В качестве концентративной защиты может рассматриваться также любая напряженная или увлекательная деятельность.

Посещение спортивных состязаний (не говоря об участии в них) и т. п — все это отвлекает внимание и воображение «жертвы» от факта «нападения». Дион Форчун пишет, что: «. .если жертва психического нападения сосредоточивается на земных интересах, то она становится твердым орешком для любого колдуна. Что может сделать колдун, если в то время, когда он вершит свое черное дело, жертва его хохочет в местном кинотеатре?» Она же добавляет, что психическое нападение не может продол­жаться неограниченно долго, поскольку оно отнимает у индуктора очень много энергии.

 

ОБЩИЕ ПРИНЦИПЫ МЕДИТАТИВНОЙ ЗАЩИТЫ

 

Для людей медитативного склада, подвергшихся психическому нападению (единственным объективным признаком которого, на­помню, является падение тонуса), рекомендуются защитные меро­приятия, приводящие к резкому изменению общего психофизи­ологического состояния, например,- холодный или переменный душ с выходом на холодной фазе, быстрый танец по типу шаманской пляски, рок-н-ролла и т. д.

Отличные результаты дает острый стручковый перец, и чем он крепче, тем эффективнее действует. Кусочек перца можно просто сосать, как конфету, а можно принимать его в соединении с кофе; на обычную стограммовую чашку кофе требуется одна чайная ложка сахара и кусочек перца размером приблизительно с копейку. В особо тяжелых случаях можно съедать (тща­тельно пережевывая) полстручка и более. Если же прием перца совмещается с танцем, то такая защита разносит в щепы любую отрицательную информацию.

Существует и несколько более сложная техника уклонения от «удара». Поскольку нападение производится на некоторой «стан­дартной частоте», известной индуктору, при первых же симптомах атаки можно резко сменить «частоту», войдя в такие психические состояния, в которых индуктор с вами не сталкивался. Сложность этой техники состоит в том, что переход на другую «частоту» производится без вспомогательных средств, вроде танца с перцем, на одном волевом усилии, кроме того, необходимо, чтобы индуктор был знаком перцепиенту.

 

К ВОПРОСУ О КОНТРУДАРАХ

 

Некоторые считают, что если враг известен, то ему нужно навязывать «встречный бой», не оставляя зла безнаказанным. Автор полагает, что поступать подобным образом — значит ста­новиться на одну доску с индуктором.

Впрочем, по отношению «к злостным колдунам» действительно может быть применена техника личностного подавления, но по­давления не на уровне «астральной контратаки», а именно на уровне системы верований.

 

ЗАЩИТА ЦЕНТРОВ

 

Люди с повышенной чувствительностью находят, что психическое нападение производится избирательно; как правило, отрицательный заряд внедряется в энергетическую оболочку в области шестого или третьего центра — Аджна или Манипуры-Чакры то есть «третьего глаза», или «солнечного сплетения». Принцип защиты от локализованного нападения прост: у атакуемого центра необ­ходимо повысить порог реакции на внешние воздействия. Этого можно достичь двумя путями:

1.  Оказывается активное физическое воздействие на атакованный центр.    Например,    втиранием   тигровой    мази    в   области    междубровья или давлением скрещенных рук на солнечное сплетение с сопутствующим сокращением брюшных мышц.

2.  Повышая внутреннюю активность других центров. Так, если «атакован» живот, следует  «загрузить»  голову   (книгой, фильмом и т. д.),  а если  «атакована»  голова, следует «загрузить»  живот.

Дион Форчун указывает, что: «если мы хотим держать центры закрытыми, то мы не должны держать желудок пустым». Человек, на которого совершено нападение, должен есть с интервалом не более 2-х часов. При этом кровь приливает к желудку и порог реакции центров значительно повышается.

 

РИТУАЛИСТИЧЕСКАЯ ЗАЩИТА

 

В обоих вариантах (медитативном и концентративном) механизм защитной операции «с изменением объекта восприятия» должен быть включен в соответствующую систему верований. Следует четко уяснить, почему данная операция препятствует внедрению в вас отрицательной информации.

Например, «оболочка» является искусственным упрочением поверхностной «зоны натяжения» индивидуального биополя. Будучи более плотно структурированным и энергетически насыщенным образованием, чем заряд, оболочка не позволяет ему проникнуть за свои пределы. Наоборот, благодаря отсутствию определенной структуры, вращающееся биополе не дает пресловутому заряду возможности закрепиться, «переламывает» и «поглощает» его. Холодный душ и танец являются глубинной перетряской и об­новлением всего энергетического каркаса, радикальной дезинтегра­цией всех «наведенных» структур и т. д. и т. п.

В отличие от концентративной- и медитативной, ритуалистическая форма защиты нуждается в подробной аргументации. Речь идет о защите внешними действиями. Это сближает ее с не­которыми видами медитативной защиты, также требующими внешних воздействий (а не только внутренних, как в концентративной), однако, в отличие от действий медитативной защиты, не­посредственно изменяющих общее психофизиологическое состояние человека, ритуалистические действия таких изменений не произ­водят.

Типично ритуалистические операции: поплевывание через левое плечо и постукивание по деревянным предметам. Защитой тут изначально служит действие как таковое. Именно сама ритуалистическая операция, выполненная с должным отношением и настроением, каким-то необъяснимым образом предотвращает отрицатель­ные последствия «психического нападения».

Впрочем, механизм этой защиты кажется иррациональным только на первый взгляд. Отпечатавшись в нашей памяти, ритуалистическое физическое действие подкрепляет защитную доми­нанту в воображении и помогает ей поглотить обусловленную нападением патогенную доминанту, которая, будучи чисто психи­ческим образованием, никакого физического подкрепления не имеет. Другими словами, посредством ритуалистического действия мы под­ключаем к делу защиты воображение, доставившее нам в ре­зультате психического нападения столько неприятностей. Точнее, «переключаем воображение», подобно тому, как мы переключаем его в концентративной защите.

К сожалению, ритуалистические операции нередко превращаются в так называемые «навязчивые действия», берут верх над че­ловеком и становятся чем-то вроде наркотика, без которого он начинает чувствовать себя совершенно беззащитным.

По той же причине следует быть очень внимательным и с кон-центративными формами защиты, которые могут превратиться в «навязчивые внутренние действия». Автор находит, что из всех форм защиты «с изменением объекта восприятия» Самой эффектив­ной и без побочных эффектов является медитативная защита

 

ОБЩИЕ ПРИНЦИПЫ ЗАЩИТЫ С ИЗМЕНЕНИЕМ СУБЪЕКТА ВОСПРИЯТИЯ

 

Если защита «с изменением объекта» применяется в соответ­ствующих ситуациях, то защита, предполагающая ту или иную степень изменения субъекта восприятия, может быть названа «надситуационной», поскольку человек, владеющий такой формой защиты, защищен постоянно. Задачи надситуационной защиты заключаются не в том, чтобы «выбивать» из сознания отри­цательную доминанту, а в том, чтобы не допустить ее возникно­вения вообще.

Это достигается путем повышения перцепиентом своего психо­энергетического потенциала до такого уровня, столкнувшись с ко­торым колдун, экстрасенсы и стихийные недоброжелатели оказы­ваются попросту не в состоянии нанести энергетический удар: они для этого слишком слабы.

В случае защиты «с изменением субъекта» идет подключение к НАДЛИЧНЫМ источникам силы, повышение энерге­тического потенциала, который незримо, подобно нерушимой горе, присутствует за нашим существом даже в моменты очевидных энергетических кризисов. Такими надличными источниками силы являются так называемые «эгрегоры», или групповые психоэнерге­тические поля. Наиболее ярко популярные представления об эгрегорах отражены в работах В. С. Аверьянова

«Мыслительные процессы протекают на уровне энергетических полей... Каждая мысль, которая рождается в человеческом мозгу, уходит затем в общепсихические поля и живет там в виде энергетических волн. Идентичные мысли вибрируют резонансно, как бы сливаясь в единое тело — эгрегор. Люди думая на тему эгрегора, заряжают его своей биоэнергией. Связь при этом су­ществует как прямая, так и обратная, то есть эгрегор, в свою очередь, может зарядить энергией лояльного к нему человека. Существуют огромные эгрегоры, отработанные многими поколениями людей: крупнейшие эгрегоры созданы различными религиями и идеологиями.

Об эгрегорах можно говорить, что это живые мыслящие сущ­ности (их деятельность действительно весьма подходит под это определение), вроде ангелов, демонов и т. д., которые живут своей индивидуальной жизнью, борются между собой, мешают или по­могают людям. Но более широкий и более свободный анализ жизни эгрегоров позволяет нам отрешиться от старых взглядов и тер­минологии. Если прибегнуть к аналогии, то эгрегор больше похож на гигантскую энергетическую инфузорию, которая плавает с «закры­тыми глазами» в своем водоеме (психосфере) и, если встречает враждебную инфузорию, то поедает ее или поддается ей; если дружественную, своего племени, то сближается с нею, причем в новом теле сохраняет свои изначальные характеристики (рождение новых качеств не убивает старых)».

Относиться всерьез к скандальным писаниям «астрального майора» Аверьянова считается плохим тоном даже в оккультных кругах. И тем не менее, представления о том, что, становясь проводником идей какого-либо эгрегора, человек становится про­водником его силы, обеспечивающей реализацию этих идей, по­рожденным не одной лишь нездоровой фантазией отдельных героических личностей, «бойцов невидимого фронта».

Сверкающие конструкции эзотерических знаний, подобные выше­приведенным, воздвигаются на зыбком песке фактов нашего текущего психического опыта. Разумеется, концептуальная напол­ненность такого рода текстов представляет собой продукт прежде всего творческой мысли и воображения, однако в основе их лежат некоторые действительные явления, с которыми сталкивается каждый вступающий в область интроспективной психологии, каждый, кто достаточно внимательно наблюдает реакции своего внутреннего мира на различные комбинации внешних и внутренних событий и, самое главное, пытается выявить закономерности таких реакций.

Люди пришли к идее эгрегоров, пытаясь объяснить свою эгрегориальность. То, что впоследствии было названо «эгрегориаль-ностью» или подключенностью к эгрегору, субъективно пережи­вается как ЧУВСТВО ПРИЧАСТНОСТИ.

Можно    выделить    ряд    масштабных уровней    причастности:

семейная,

стихийно-групповая,

профессиональная,

культурно-групповая,

организационная,

государственная,

национальная,

классовая,

идеологическая,

антропологическая,

космологическая,

онтологическая причастность,

или причастность

к бытию

На каждом из этих уровней человек явственно ощущает себя не просто обособленным и замкнутым индивидом, но элементом, органически входящим в состав некоей системы более высокого порядка, осуществляющей задачи, которые выходят за рамки его сиюминутных индивидуальных потребностей. Мужчина и женщина, которые переживают друг друга как свою половину, спортсмен, остро осознающий свою национальную принадлежность, и святой, идущий на муки за веру,— все это различные иллюстрации явления причастности.

Чувство причастности в какой-то мере размывает границы лич­ного «Я», вводит его в своеобразную «коллективную личность». Тем самым происходит частичная трансформация субъекта вос­приятия: происходящее начинает восприниматься не через призму «Я», а через «Мы».

Такое органически неформальное сообщество, связанное узами материально бескорыстной солидарности, получившее в оккультной традиции наименование «эгрегоров», относится лишь к идеоло­гическому уровню причастности (последующие три уровня опре­деляются как «надэгрегорные») то есть, неформальным сооб­ществам, возникающим вокруг какой-либо системы идей. Члены таких сообществ, не знакомые с оккультными теориями, обычно говорят о себе, что «черпают свою силу в своих убеждениях»

 

ЭГРЕГОРЫ.  ФИКЦИЯ ИЛИ РЕАЛЬНОСТЬ

 

Итак, пищу для развития эгрегорной теории составляют различные психологические эффекты, обусловленные чувством личной причастности к каким-то различным явлениям и процессам. Но насколько эти теория в ее современной биопольной форме соответствует реальному положению вещей?

О «реальном положении вещей» в данной области говорить очень трудно. Проблема возникает уже на уровне описания пере­живаемых явлений. Дело в том, что в интроспективной психологии, равно как и в квантовой физике, невозможно избавиться от влияния средств наблюдения на объект наблюдения. Поэтому проблема описания здесь весьма напоминает проблему измерения квантовомеханических объектов: чем точнее измерение, тем сильнее измерительное устройство «деформирует» изменяемый объект, и, по­добным же образом, чем подробнее описание, детальнее струк­турирование непрерывной ткани психического опыта, тем больше возникает в этом описании элементов, собственно к психическому опыту не относящихся.

Описание (вербализация, обобществленность) непосредственного психического опыта происходит в формах, ему не свойственных, и в ходе такого описания невозможно обойтись без "конструиро­вания определенных логических схем.

Эти схемы и составляют теоретическую базу так называемой «эзотерической психологии».

Устойчивость, живучесть эзотерических «теорий» обусловлена тем конкретным психическим опытом, который лежит в их основании. С другой стороны, будучи по существу не ОБЪЯСНЕНИЕМ, а ОПИСАНИЕМ этого опыта, они оказывают на него обратное подкрепляющее воздействие.

Однако с теоретической точки зрения подобными описаниями мы в действительности выражаем не наше знание, а не­достаточность нашего знания о природе законов, лежащих в основе описываемых явлений.

Примером такого описания, имеющего форму теории, может служить «пространственная модель внутреннего мира» — кон­цепция «тонких тел» или «оболочек», последовательно скрывающих от человека его истинное «Я». Единственное место, где мы факти­чески имеем дело со своими «оболочками», — это области ин­троспекции. И здесь они предстают не в форме оболочек, а в форме различных сфер внутреннего восприятия — области интеллек­туальных объектов восприятия, эмоциональных объектов восприятия и, скажем так, интроцепторных объектов восприятия. Эти восприятия и есть «оболочка», скрывающая нас от самих себя. Но мы, как правило, не осознаем этого. А осознаем лишь, разотождествившись с ними и действительно превратив в объект своего вос­приятия.

Эгрегоры, как и оболочки,— это не теоретические, а описательные модели. Теоретическое совершенство подобных моделей приносится в жертву их наглядности. В них человек без труда угадывает свой личный опыт в той степени, в которой этот опыт у него имелся, а также знакомится с рядом закономерностей, выявленных в данных областях другими людьми. Иными словами, с их помощью он может воспользоваться чужим опытом. Однако их теоре­тическая доступность, а также простота и надежность в употреб­лении, нередко приводят к тому, что человек неискушенный при­нимает эти описательные модели за истину в последней инстанции. А порой люди домысливают на этой «теоретической базе», под­крепленной фактами непосредственного личного опыта, такие «надстройки», что в конце концов оказываются в психиатри­ческой больнице. Обычная иллюзия восприятия при знакомстве с эзотерической психологией состоит в том, что описание при­нимается за теорию, то есть за объяснение в рамках более широкой системы объективных знаний.

В настоящее время объяснения такого рода в эзотерической психологии фактически отсутствуют. Поскольку же основным ее методом является интроспекция (метод субъективной и совре­менной наукой не признаваемый), то возможность возникновения подобных теорий пока остается проблематичной.

С другой стороны, задача эзотерической психологии, кратко сформулированные в призыве «-человек, познай себя», состоят не в обретении объективных знаний о человеческой психике, но в обретении понимания человеком самого себя и в поиске путей к обретению такого понимания. Эти задачи большей частью практи­ческие, нежели теоретические. Будучи, в отличие от академической психологии, прикладной наукой индивидуального пользования, дан­ная психология может быть названа гуманистической, ибо ее интересуют прежде всего человеческие, а не научные проблемы.

Поскольку область интроспективных явлений, охватываемая эзо­терической психологией, имеет самое непосредственное отношение к жизни каждого из нас, ее тексты адресуются всем людям, а не только ученым. Поэтому основным требованием к этим текстам является конкретность и доступность изложения.

Однако в том, что касается эгрегоров, то введение термина «групповое психоэнергетическое поле» вместо прежнего «групповая душа» представляет собой заявку на теорию, попытку навести мост через пропасть, лежащую между субъективными восприятиями и объективными процессами. Этот великий почин был предпри­нят со стороны такой неклассической научной концепции, как теория биологического поля.

Но вопрос о том, наполнена ли эта концепция каким-либо реальным физическим смыслом, в свою очередь остается открытым.

Для биологии, как науки о живом веществе, понятие био­логического поля столь же фундаментально, как понятие грави­тационного поля для физики. Но в отличие от физики, где «безумные» теории нынче в ходу, биология — наука более консервативная и к «безумным» теориям относится с большим подозрением. Да это и неудивительно: ведь науку делают живые люди, и если принятие безумных физических представлений ни к чему не обязывает, то всякое безумное нововведение в биологии обязывает пересмотреть привычные нам представления О САМИХ СЕБЕ — «ассимилировать безумие», превратить его в норму, признать, что подлинно безумными были наши привычные представ­ления. А это не всякому под силу, и происходит, как правило, лишь в процессе смены поколений. Вспомним, как нелегко было согласиться людям с тем, что они произошли от обезьяны. Некоторые не соглашаются с этим и до сих пор.

Понятие «поля» введено в биологию А. Г. Гурвичем в качестве рабочей гипотезы для объяснения механизма НАСЛЕДОВА­НИЯ внутриклеточной пространственной организации (то есть того, как осуществляется наследственность, а не как она пере­дается), а также СОХРАНЕНИЯ этой организации в условиях «метаболического вихря», составляющего способ существования всего живого. О действенности гипотезы свидетельствует возмож­ность предсказывать на ее основе какие-то новые, неизвестные ранее явления, процессы или закономерности.

Так,  из концепции биологического поля вытекают такие след­ствия, как возможность дистантных (полевых) взаимодействий между биологическими объектами, а также существование частот­ного волнового спектра. Фактически эта концепция предсказы­вает существование эгрегоров.

В настоящее время методы для объективной регистрации таких полей отсутствуют, подобно тому как отсутствуют методы для объективной регистрации гравитационных полей. Однако некоторые факты оккультной «групповой работы» и стихийных социально-психологических наблюдений действительно могут быть истолкованы как косвенные свидетельства в пользу «групповых полей». В ка­честве таких косвенных свидетельств могут рассматриваться и все факты дистантных взаимодействий между биологическими объекта­ми, возможность которых также предсказывается теорией биоло­гического поля.

Резюмировать же это можно так: «теории эзотерической пси­хологии» (как древние, так и новейшие) создаются людьми, искушенными в интроспекции, причем создаются не на голом месте, а на основе действительного психического опыта, крайне редко фиксируемого людьми, не столь искушенными. Поэтому не прини­мать эзотерические теории во внимание было бы так же нера­зумно, как и принимать их за чистую монету. Никогда не следует упускать из виду, что «теории» эти представляют собой по существу лишь приближенные описания действительных событий

 

ЭГРЕГОРНАЯ ЗАЩИТА

 

Если защита с «изменением объекта» доступна каждому че­ловеку, то защита с «изменением субъекта» доступна лишь не­многим. Собственно говоря, воспользоваться ею как методом защиты нельзя вообще. Она может помочь людям, которые созна­тельно или несознательно СЛУЖАТ какому-либо эгрегору.

Эзотерическая поговорка гласит, что «эгрегоры не выбирают, а эгрегоры выбирают». Впрочем нередки случаи ярких в своей очевидности полузащитных эгрегорных подключений. Скажем, хво­рает человек, да хворает, все лекарства и способы перепро­бовал, мается. Ему говорят: «Слушай, а ты крещеный?» — «Нет», — «Так ты крестись!» Он крестится, и, о чудо! Хворь куда-то девается. Однако девается она в том случае, если человек был хоть в какой-то мере ИСКРЕНЕН в своем поступке, если он искренне проникся духом христианского мифа, искренне подключился к христианскому эгрегору.

Потому что урвать от эгрегора ничего нельзя. Здесь нам ничего не дают, давать здесь должны мы, и давать не что-нибудь, а себя. Нам лишь воздается. Чем более мы открыты, тем более защищены, чем интенсивнее отдаемся, тем становимся сильнее.

Однако в полузащитных подключениях элемент инструментальности все же присутсвует, а двум господам, как сказано, служить не можете. Вновь подключенным (искренним хоть самую малость), подобно начинающим игрокам в рулетку, тотчас дается крупная эгрегорная подачка, «подъмные», как говорят в эзоте­рических кругах.

Цель «подъемных» — укрепить неофита в его рвении, а даются они каждому, ибо душа человеческая — потемки даже для эгрегоров. Ну, а дальше происходит одно из двух: верх берет либо инструментальность, либо искренность.

Либо человек, ободренный успехом, начинает этот успех разви­вать, то есть раскрываться эгрегору все больше и больше, либо (если условные рефлексы у него вырабатываются тяжелее), он, облизнувшись, возвращается к своему разбитому корыту.

Романтизм «классической» оккультной защиты со всеми ее смешными для современного человека приемами и самовну­шениями — это лишь фасад. По сути же своей она эгрегорна. В действительности в трудные минуты классический оккультист обращался не к своему эзотерическому знанию, а к молитве — он забрасывал свои людские игрушки и, подобно блудному сыну, обращался к Отцу. «Ты веруешь, что Бог един. Хорошо делаешь — и бесы веруют и трепещут. Но знаешь ли ты, суетливый человек, что вера без дела мертва?». Это эгрегорно-христианская защита.

Такой защитой, кстати, обладают и народные целители, не болеющие, в отличие от большинства «образованных» биопольщиков болезнями своих пациентов. Некоторые украинские целители, например, после сеанса лечения практикуют следующий «защитный» заговор: «ОН на море, окияни далэко острив, а на тому острови старый дуб, а в дуби туга сокыра. И колы тая сокыра будэ того дуба рубаты, тоди и ты до мэнэ (здесь произносится название болезни, с которой работал целитель, скажем — холера) будешь дило маты. Аминь». Вся сила заговора в заключительном «аминь», произнесение которого подобно вбиванию последнего гвоздя в крышку гроба этой самой холеры.

Христианский эгрегор, разумеется, не единственный, и вряд ли можно рекомендовать его тем, на кого рассчитан данный текст. Биопольная система верований очень разнится от тех систем верований, в которые погружены оккультисты образца XIX века и народные целители. А защита эффективна лишь в том случае, если она действует в рамках патогенной системы верований. Между тем «биопольные страхи» имеют гораздо больше точек соприкосновения с научно-ориентированными системами мысли, чем с анимистическими представлениями о бесах и «астральных сущностях».

Приемы личной защиты с «изменением объекта» в случае такого массированного «обстрела» малоэффективны. Поэтому несознательно-эгрегорные биопольщики оказываются по сути не «мастерами эволюции», а ее «пушечным мясом», становясь свое­образными «узлами противоречий», центрами сталкивающихся идей и страстей, точками приложения самых разнообразных сил. Обла­дая при этом весьма несовершенным «эгрегорным громоотводом», они не в состоянии сколько-нибудь продолжительное время справ­ляться с текущей к ним со всех сторон «силой», и вместо того, чтобы становиться сильней, в конце концов ломаются и выходят из строя. Те, кто знаком с историей движения, прекрасно понимают, о чем идет речь.                                          

Человеку, который ощутил сложность своего положения в ка­честве «узла противоречий» биопольного движения, не остается никакого другого выхода, кроме как произвести активную самоотдачу и обрести сознательную эгрегориальность. Эгрегориальный уровень самосознания неплохо отражен в следующем тексте, «принятом» через медиума. Не следует только цепляться за слова, лучше постараться почувствовать сказанное.

«Вы призваны изменить картину реальности, наши отношения с ней. Изменить не в историческом порыве, не эзотерическими теоретическими снадобьями, а в сосредоточенном и честном труде раскрывая и проявляя те редкие возможности, которые действительно актуализируются сегодня из неисчерпаемого твор­ческого потенциала живой картины мира. Осознайте эту неосознанно выполняемую вами онтологическую миссию. Осознайте, что вы продолжаете дело теряющихся в глубине веков поколений солдат эволюции — известных и неизвестных, благодаря которым мы теперь обладаем и обладаемы нашей реальностью, героев, столь же похожих друг на друга, сколь непохожей была изменяемая ими реаль­ность. Осознайте те невидимые узы братства, которые связывают вас с тысячами далеких и близких людей всего мира, живущих для того же, для чего живете и вы. Осознайте единство вашей цели и устремленности, осознайте вашу жертвенность и призванность — ведь люди платят чем угодно, за что угодно, но только не за изменение реальности. Ваши дела никому не нужны. Это факт. Но вы живете именно так, потому что не можете жить иначе Осознайте ту огромную силу, которая' заставляет вас жить так. Осознайте место этой силы. И осознайте вашу связь с ней, вашу неразрывную с ней связь...»

Сознательное и массовое культивирование эгрегориальности не только повысит безопасность «командного состава», но с неиз­бежностью приведет к качественному скачку в развитии биопольного движения.

Если вы эгрегорный человек и если на вас совершено нападение, вы попросту перепоручаете этот факт эгрегору и больше им не занимаетесь. Какова бы ни была реакция ваших оболочек на нападение — наблюдайте ее. Но до эгрегора вам нет никакого дела. Если вы эгрегорный человек, вы должны выполнять свою эгрегорную функцию, не отвлекаясь по мелочам. Эгрегор сделает так, чтобы вы могли выполнить ее как можно лучше. Предпри­нимая личные усилия для защиты, вы занимаетесь не своим делом. Более того, это свидетельствует, что включенность ваша в эгрегор слаба. А как иначе объяснить то, что вы не уверены в своей защите? Включенность слаба, слаба и защита. Нередко подлинно эгрегорные люди даже не подозревают, что обладают какой-то «защитой», неизвестно от кого. Кого бояться? Хулиганствующие колдуны нападают на таких людей лишь по неопытности, а затем обходят их десятой дорогой, жалуясь друг другу, что эгрегорный возвратный удар — это нечестно. Действительно, ты колешь «астральной булавкой», а тебя ни за что, можно сказать, «навора­чивают астральным ломом», да еще так, что не поймешь откуда.

Очевидные энергетические пробои случаются и у эгрегорных людей. Резкое и продолжительное падение тонуса, имевшее место в результате психического нападения,— это знак того, что человек незаметно для себя хронически занимает какую-то непра­вильную позицию (например, служит уже не эгрегору, а чему-то иному), которая и ослабила защиту, сделав возможной столь продолжительную энергетическую дестабилизацию.

И, наконец, нередко задают следующий вопрос. А что если эгрегорный человек, этакая «биопольная гора», нападает на обычного человека? ОН же его раздавит. Начнем с того, что подлинно эгрегорные люди немногочисленны. Как правило, люди самообма­нываются в своей эгрегориальности.

Основные неприятности «обычным людям» доставляет всякая мелкая оккультная шушера, поднимающая большой шум вокруг «психических нападений» и распускающая на этот счет неимо­верные и чудовищные слухи. Люди такого сорта могут много­значительно намекать на свою причастность к чему-то высшему. Эгрегориальность же обретается именно в служении, а не в вооб­ражении. Воображаемая Эгрегориальность дает и воображаемую силу.

Вообще, вопрос о нападении эгрегорного человека на обычного человека может поставить только обычный человек, меряющий эгрегорных людей своими мерками. Дело в том, что эгрегорный человек живет как бы иными масштабами. У него не может быть никаких мотивов для нападения на обычного человека, а обычный человек не может создать повода (ни сознательного, ни случайного) для того, чтобы эгрегорный человек на него напал. Они сцепляются только между собой, да и то лишь по видимости; между эгре-горными людьми возникают лишь эгрегорные конфликты, и наблю­дать их разрешение довольно любопытно, поскольку «боевые действия» ведут не люди, а эгрегоры.

Однако Эгрегориальность — это далеко не высший уровень развития самосознания. Во избежание всякого рода недоразумений, связанных с неверным истолкованием места эгрегориальности на лестнице эволюции - самосознания, мы коснемся вкратце и надэгре-гориальных уровней.

 

НАДЭГРЕГОРИАЛЬНОСТЬ

 

Следующий за идеологическим уровень причастности и соот­ветствующим ему эгрегорным самосознанием идет уровень АН-ТРОПОЛОГИЧЕСКОЙ ПРИЧАСТНОСТИ, кото­рому соответствует так называемое планетарное са­мосознание. На этой ступени снимается социальное отчужде­ние: отождествляясь с человеческим обществом, человек осознает и переживает себя как индивидуальное проявление социума.

Следующему за ним уровню КОСМОЛОГИЧЕСКОЙ ПРИЧАСТНОСТИ соответствует так называемое косми­ческое самосознание. На этой ступени снимается экзистенциальное отчуждение: отождествляясь с миром, человек осознает и переживает себя как индивидуальное проявление универсума.

Уровню ОНТОЛОГИЧЕСКОЙ ПРИЧАСТНОСТИ соответствует так называемое трансцендентальное самосоз­нание. На этом уровне снимается гносеологическое отчуждение: отождествляясь с «тем, что есть», человек обретает себя как чистое бытие. Поскольку же чистое тождественно чистому ничто, онтологическая причастность тождественна ОНТОЛОГИ­ЧЕСКОЙ НЕПРИЧАСТНОСТИ. На этом уровне человек не может - сказать «я есмь» или «я не есмь», отождествлен он с бытием или разотождествлен. «Знающий не говорит, говорящий не знает».

Однако в процессе развития самосознания непричастность методологически следует за причастностью. Для того, чтобы разотождествиться, нужно иметь с чем разотождествляться. Поэтому говорится, что «перескакивать ступеньки на Лестнице в Небо можно лишь в своем воображении».

Например, витальный человек, отождествленный со своими эмоциями, живущий ими, не может разотождествиться со своим менталом (скажем, с целью остановки «внутреннего диалога»), поскольку он с ним еще не отождествлен. На уровне интеллекта он спит, и его действия здесь полностью автоматичны, не­сознательны. Он не имеет доступа к менталу, а лишь пользуется его услугами. И хотя такой человек может быть весьма эру­дирован, остроумен, рассудителен, находчив и т. п., ментал остается для него недоступным, и в интеллектуальном плане он фактически не ведает, что творит.

Не будучи отождествлен с менталом, он принципиально не способен осознать факт своей полной от него зависимости.

Для того, чтобы освободиться от этой зависимости, ему для начала понадобится проснуться для интеллекта. Не просто проявлять интеллектуальные способности, но осознать себя интеллектом, стать им, начать жить им, разтождествившись с виталом.

Процесс последовательных отождествлений и разотождествлений в ходе развития самосознания — это именно процесс эволюции образа жизни, а не обретения способности входить в опре­деленные состояния. Процесс этот не исчерпывается манипуля­циями с собственной психикой.

Точно так же, не ощутив причастности, нельзя постичь и не­причастность — можно лишь вообразить ее. Следует особо под­черкнуть, что причастность и непричастность не подменяют и не исключают друг друга. На онтологическом уровне одна только причастность или непричастность бытию не только недостаточна, но и невозможна. Именно постигаемая здесь непричастность в причастности дает полноту существования и подлинную свободу — не только «от чего», но и «для чего»,— на всех низлежащих уровнях причастности. Быть и не быть — вот в чем вопрос.

Об этом также сказано: будьте в миру не от мира. Данная формула, буквально касающаяся уровня космической причастности, справедлива и для всех остальных уровней. Не думайте, не дей­ствуйте, а именно БУДЬТЕ. Потому что раз вы в миру, то действия и мысли ваши от мира. Вы не от мира. Но если вы действительно не от мира, то действия и мысли ваши уже не просто от мира — они посвящены миру, становятся «жертвен­ным маслом», возливаемым на священный огонь жизни. А теперь вернемся к проблемам психической самозащиты.

 

ВИТАЛЬНЫЕ НАПАДЕНИЯ И ВИТАЛЬНАЯ ЗАЩИТА

 

До сих пор шла речь только об «энергетических» нападениях, при которых отрицательный импульс принимается первоначально в «энергетическую» оболочку (падение тонуса, неприятные ощу­щения в теле), а затем распространяется и на две остальные оболочки — витальную и ментальную. Из всех возможных психических нападений описанное является самым распространенным. Вместе с тем это нападение самое полное и самое опасное для здоровья перцепиента.

Существует еще два типа нападений — витальное и мен­тальное. В отличие от энергетических нападений эти нападения более заметные. Витальные нападения проявляются непосредственно в эмоциональной сфере, минуя энергетику (хотя продолжительная утрата эмоционального равновесия может сказаться и на общем психофизиологическом тонусе), а ментальное нападение — в сфере интеллекта. Витальные атаки имеют своей целью «затемнение просветленных», а ментальные — общую переориентацию, увод с «путей истинных».

Тема нападений такого типа не столь актуальна, как тема энергетических нападений по трем причинам. Во-первых, они не так распространены, как энергетические. Во-вторых, не представляют непосредственной опасности для здоровья, касаясь лишь нашей эмоциональной чистоты и ментальной ясности. В-третьих, в качестве «нападений» они могут рассматриваться лишь ограниченным числом людей. У преобладающего же большинства населения дела с чис­тотой и ясностью обстоят таким образом, что дополнительная «наведенность» общую картину практически не меняет, другими словами, человек не может отличить «нападение» от одного из привычных кругов собственных мыслей или эмоций.

Если же человек по какой-то причине считает свое эмо­циональное состояние совершенно себе не присущим, т. е. «на­веденным» извне, то он глубоко ошибается. Еще теософы ука­зывали, что «злые чувства и мысли» должны найти в «ауре» перцепиента родственные себе «вибрации». Собственно говоря, исходящий от индуктора эмоциональный заряд является не более чем катализатором, усилителем определенных процессов, уже при­сутствующих в перцепиенте. Если «в витальном теле» перце­пиента отсутствуют вибрации, родственные по духу вибрациям, приходящим извне, то последние вообще не смогут на него подействовать.

Вот почему говорят, что чистые сердце и ум — наилучшие защитники от любых вражеских наскоков, ибо такие чистые сердце и ум создают витальное и ментальное тело, неспособное откли­каться на низкие вибрации. Если злобная мысль, посланная со злым намерением, ударится о такое тело, она только рикошетирует от него (причем с силой пропорциональной энергии, с которой она на нее налетела), помчится обратно по магнетической линии наименьшего сопротивления, то есть по только что проторенному пути, и ударит своего создателя. А т. к. он имеет в своем ви­тальном и ментальном телах материю, сходную с материей, по­рожденной им мыслеформы, он подвергается действию ответных вибраций и терпит уничтожительные последствия, которые намере­вался навлечь на другого. Так, «проклятия возвращаются в свой родной курятник». Отсюда также вытекает, что ненависть и недоб­рожелательность к хорошему и высокоразвитому человеку имеет очень серьезные последствия: направленные против него мыслеформы не могут причинить ему вреда, они отбрасываются назад и обра­щаются против их создателя. Но «до тех пор, пока в мен­тальном человеке остаются какие-либо грубые виды материи, связанные со злыми или эгоистическими мыслями, он открыт для нападения со стороны тех, кто желает ему зла».

Иногда говорится, что лучшая защита от любых нападений — это полное прощение противника. Однако за благополучным фасадом концепции всепрощения скрывается один из многочисленных па­радоксов биофизического мира, не знакомого с ханжеской мо­ралью. Дело в том, что, согласно приведенной выше теософской интерпретации механики витального нападения, абсолютное всепро­щение является в то же время и абсолютной инвольтацией противника, абсолютным «возвратным ударом ниже пояса», против которого нет никакой защиты, хотя в этом, конечно, «агрес­сору» некого винить, кроме самого себя. И тем не менее полу­чается, что в вопросах войны и мира нельзя быть добреньким, великодушно «оставляя мертвых хоронить своих мертвецов»,— это низко и подло. Человек, способный на всепрощение, обязан добиться того, чтобы всепрощение стало взаимным.

Патаньджали рекомендует в случае витальных нападений «думать о противоположном». В качестве расширенной формы этой защиты можно рассматривать культивирование отношения ко всему живому, основанное на чувстве сострадания. Такое отношение становится возможным лишь в результате глубокого осознания той пропасти неведения, в которую ввергнуты все живые су­щества, по неведению творящие зло и желающие зла, по неве­дению же и страдающие от себе подобных.

В человеке, достигшем совершенства в этом сознании, всякая приходящая извне отрицательная эмоция автоматически стимулирует эмоциональную реакцию сострадания к недоброжелателю, т. е. эмоциональную реакцию противоположного свойства, смягчающую неизбежный «возвратный удар».

Для тех, кто способен к состраданию, предлагается другая форма защиты, называемая «абсорбцией» или поглощением. Это своего рода «витальное айкедо», где используется сила про­тивника. Хитрость заключается в том, чтобы отделить «коли­чественную составляющую» наведенной эмоции (силу заряда) от ее «качественной составляющей» (собственно отрицательной окраски). Сила при этом поглощается, а отрицательная окраска, соответ­ственно, отбрасывается или по желанию служит объектом эстети­ческого созерцания.

Автор считает, впрочем, что пускаться на подобные хитрости и ввязываться во всякого рода витальную возню — это неверный способ использования сил противника. Мы еще вернемся к этому вопросу.

 

МЕНТАЛЬНЫЕ НАПАДЕНИЯ И МЕНТАЛЬНАЯ ЗАЩИТА

 

Витальным нападениям подвергаются, как правило, те люди, которые живут преимущественно эмоциями, отождествленные со своей витальной оболочкой. Ментальным же нападениям подвер­гаются, как правило, те люди, которые живут преимущественно интеллектом, отождествленные со своей ментальной оболочкой.

Ментальные нападения — явление нечастое, поскольку индуктор, способный осуществить такое нападение, должен совмещать в себе многие и без того редкие качества. При этом нападению подвер­гается непосредственно ментальная оболочка в обход энергети­ческой и витальной. Нападения такого типа рассчитаны не на то, чтобы вырвать у перцепиента «дурные мысли» (дурные мысли возникают в результате витального нападения), а на то, чтобы сбить с толку, поколебать основы его системы верований, разрушить стереотипы видения мира, короче говоря, активизиро­вать присущее его интеллекту свойство во всем сомневаться, в том числе и в своих собственных выводах.

Поскольку же сомневаться можно во всем, то против такого нападения способны выстоять лишь те ментальные ориентиры, которые упрочены в более глубоких слоях психики. Если же попробо­вать смотреть шире, то ментальное нападение может обернуться благом — ведь в результате его сметаются все случайные обра­зования и расставляются все точки над «i». Ведь то, что «устои» задрожали и исчезли, подобно миражу, явив свою иллюзорную природу, можно расценивать не только как жизненное фиаско, но и как пробуждение ото сна, как залог грядущего бодрствова­ния. Нередко начальные фазы такого пробуждения и принимаются за «ментальное нападение» или психическое расстройство. Про­буждение далеко не всегда бывает легким.

Когда «ментальный каркас» старых ориентиров растворяется в пустоте, человек оказывается на т. н. «ничейной земле». Здесь царит «бездорожье»: старые ориентиры исчезли, а новые еще не появились. Такое пространство, в котором отсутствует опора для интеллекта, как правило, крайне неуютно. Метания интеллекта неизбежно отражаются на эмоциональном состоянии человека, а че­рез него и на общем психофизиологическом тонусе. Если человек впадает в этой ситуации в панику, то он действительно может заблудиться на просторах «ничейной земли» и стать жертвой психического срыва.

Надо сказать, однако, что ментал неспособен продолжительное время сохранять аморфное состояние, и вскоре в нем начинается процесс «естественной кристаллизации». Образование нового «мен­тального каркаса» может пойти по двум путям, причем во власти человека эти пути ВЫБИРАТЬ.

Человек может выбрать возвращение («аборт», как говорят в эзотерических кругах), в результате чего кристаллизация пойдет по линиям дискредитировавшего себя старого каркаса. Это более легкий путь, но былой прочности в нем достичь не удается, и каркас становится аварийным.

Человек может выбрать более трудный путь, решив, что лучше умереть стоя, чем жить на коленях. Этот путь т. н. «второго рождения», и он ничего не гарантирует: но лишь на нем можно обрести новый, более совершенный каркас.

Он способен повести его дальше, дать почувствовать себя в состоянии, в котором отсутствует всякая опора для интеллекта. Пережив процесс становления нового «ментального каркаса», человек может уловить механику разотождествления с менталом и сделать впоследствие ничейную землю своим домом — домом, которому не страшны никакие ментальные нападения в качестве испытания на прочность: «все, что вошло в противоречение с ра­зумом, обречено на гибель и ее достойно.»

 

АСТРАЛЬНЫЕ НАПАДЕНИЯ И АСТРАЛЬНАЯ ЗАЩИТА

 

Выражение «астральное нападение» в расхожем смысле не несет, как правило, никакой нагрузки. Это обусловлено как современным отношением к термину «астральный», повсеместно употребляемому ради красного словца, так и смешением понятий, выразившимся в отождествлении астрального плана с витальным либо помещением его между астральным и ментальным. В действительности же, как факт психического опыта, астрал не имеет никакого места в проводимой ранее пространственно-иерархической модели внутрен­него мира: энергетика (эфирный план), эмоциональность (витальный план), интеллект (ментальный план).

Астральный план, в отличие от них, это область визуализаций, на которую могут проецироваться и ментальные, и витальные представления в образной форме т. н. «визуальных транскрип­ций». Каждый человек непроизвольно заглядывает в этот план во время сноведений. Возможны и сознательные, контролируемые выходы в астрал.

Нападение, которому человек подвергается в астрале (а об астральном нападении имеет смысл говорить лишь в том случае, если вы пребываете в астрале), может напоминать по форме физическое нападение на физическом плане.

Однако поскольку астральный план обладает своей спецификой, методы защиты здесь весьма отличаются от физических методов защиты на физическом плане.

Так, попадая в астрал, человек может отнестись к тому, с чем он здесь сталкивается, именно как к событиям. В действительности же это визуальные транскрипции СОСТОЯНИЙ (реже концепций), которые как раз и пытаются выдать себя за события в фи­зическом смысле, пытаются заставить нас относиться к себе так, как мы относимся к событиям на физическом плане. Тем самым состояния, облекаясь в форму событий, оказываются способными завладеть нами полностью.

Астральные «формы» и «сущности» не могут коснуться человека до тех пор, пока он не забыл, где находится, и не вовлекся в навязываемый ему сценарий. Астральная защита основана на ясном осознании этой характерной особенности астрального плана. Однако сохранение такого осознания в астрале — задача довольно сложная, поскольку визуальные транскрипции в момент «нападения» активно стремятся вовлечь нас в водоворот иллюзорных событий. Они добиваются этого как через страх, так и через обольщение.

Преобладающее большинство участников астрального «маги­ческого театра» составляют всевозможные витальные проекции, поэтому астральный путешественник («психонавт») должен в совершенстве владеть разотождествлением со своей витальной оболочкой еще на физическом плане. Если вы, пребывая в астрале, хорошо упрочены хотя бы на ментальном плане, то вы находитесь в полной безопасности. Невовлеченное созерцание — такова астральная стратегия, по крайней мере, тибетских мастеров визуализации.

Западные оккультисты, для которых астральный мир родная сторона, такжже призывали ни в коем случае не забывать, что, выходя в астрал, вы попадаете в. мир воображения. «Имея дело с мыслеформой, всегда помните, что она является продуктом воображения и не имеет никакого самостоятельного существо­вания. То, что воображение создало, воображение может и разру­шить».

Иными словами, с приходящими извне воображаемыми враж­дебными силами следует бороться при помощи того же вообра­жения.

Здесь, как видим, налицо подход, не приемлющий «восточную лень». Западному человеку неинтересно не вовлекаться, ему инте­ресно вовлекаться. Поэтому и к воображению отношение здесь совсем иное. Современные адепты, например, советуют обдать агрессора астральным «напалмом» или «обстреливать» астральными «ракетами» Можно также «заталкивать его в астральный мешок» и «топить» в астральном «колодце», или еще что-нибудь в этом роде... Астральным топором, в конце концов. Если же ничего не помогает, то по старинке, высовываться в астральнуюю форточку и звать на помощь оккультную полицию. Поистине, праздность разума рождает чудовищ.

Вопросы собственно астральной защиты для единичных людей, поскольку очень немногие способны сознательно выходить в астрал. Обычный же человек, как правило, попадает в астрал лишь в сноведениях.

 

ЗАЩИТА ОТ НАПАДЕНИЙ ВО СНЕ

 

В отличие от сознательного выхода в астрал, сон представляет собой именно неконтролируемое состояние. Во сне обычный человек полностью центрируется в своей витальной оболочке и не способен невовлеченно наблюдать ее хотя бы с мен­тальной точки зрения. Именно это имеется в виду, когда гово­рится, что во сне человек не защищен. У человека, попадающего в сноведения, изначально отсутствует какое бы то ни было крити­ческое отношение к своему эмоциональному состоянию, он без остатка вовлечен в него.

Однако важно не это. Если бы все сводилось к тому, что во сне человек переживает гораздо более сильные эмоции чем наяву, то это можно было лишь приветствовать: попал в астрал — все равно что в кино сходил. Важно то, что с отрицательными состояниями, в которые человек погружается во сне, ему иногда бывает очень трудно разотождествиться и по пробуждении. Иногда же он, по той или иной причине, может расценивать их как «психическое нападение».

Особенно тяжело в этом отношении людям, страдающим ок­культными системами верований. Придавая огромное значение информации, поступающей по «астральному каналу», они зачастую вообще не способны разотождествляться с создаваемыми такой ин­формацией состояниями и впадают в панику: «Я был открыт, какой ужас, я был открыт, они напали, они внедрились Господи, что теперь будет, что делать?!» Появляются загадочные «они», а  вместе с  «ними»  являют себя  и  неисчерпаемые  глубины чело­веческой фантазии.

Существует, однако, мнение, что открытым нужно быть всегда, а не только во сне. К сожалению, люди большей частью находят, что закрываться, защищаться от происходящего с ними легче, чем открываться ему, принять и попытаться его понять. Поэтому возник ряд методов защиты и от «нападений» во сне. Существует три основных типа такой защиты, применяемых, соответственно, перед сном, во сне и после сна.

Задача любых профилактических методов защиты перед сном (будет ли это визуализация «магического круга» или обычная самовнушенческая формула: я сильный, я не боюсь никого) состоит в том, чтобы вселить в человека веру: нападения не произойдет, не сможет произойти

Автор полагает, что профилактическая защита — это худшая из всех возможных защит. Ведь сам факт применения вами защиты еще до того, как на вас напали, свидетельствует о том, что вы боитесь нападения. А это, в свою очередь, говорит о том, что на вас даже не надо нападать — вы уже сами на себя напали.

Иногда для отражения нападений советуют развивать свое осознание во сне, т. е. учиться продолжать бодрствовать и в мире сноведений, пронося сюда центр активного сознания. Поскольку же такая сознательность в мире сноведений равнозначна выходу в астрал, то защита в этом случае ничем не отличается от астральной защиты.

Основное возражение, выдвигаемое против увлечения осозна­нием себя во сне, следующее: прежде чем учиться продолжать бодрствовать во сне, необходимо для начала научиться бодрствовать наяву. Научиться бодрствовать наяву гораздо труднее, чем на­учиться бодрствовать во сне, поскольку мы привыкли принимать свое обычное якобы бодрствование за бодрствование как таковое Приевшаяся ситуация знакомого физического мира угнетает функцию бодрствования, необычность же ситуации осознания себя во сне, то есть осознание себя пребывающим в каком-то другом месте, обостряет ее до предела. Поэтому, конечно, для того, чтобы узнать, что такое бодрствование, полезно будет пару раз осознать себя во сне

Не следует забывать, однако, что не спим мы как-никак две трети своей жизни, а во сне — лишь одну треть. Нередко люди погружаются в эксперименты со сном, с «астралами» и т. п. лишь затем, чтобы иметь «полное моральноое право» (работа-то ведется) предать забвению и пустить на самотек «этот» мир, в котором протекает большая часть нашей жизнедеятельности.

Еще один недостаток рассматриваемого типа защиты состоит в том, что им нельзя воспользоваться сразу. Развитие устойчивого осознания себя во сне — сложный продолжительный процесс, и поэтому в качестве защиты такое осознание может применяться лишь единичными людьми — профессиональными психонавтами. Учитывая сказанное выше, представляется очевидным, что непро­фессионалам сон следует рассматривать как путешествие в чудесную страну, а от всех возможных в этой стране патогенных слу­чайностей, если таковые случаются, защищаться уже наяву.

Устранение результатов психического нападения, которое имело место во сне, в принципе НИЧЕМ не отличается от устранения результатов психического нападения, которое имело место наяву, поскольку структура и характер состоянии, обусловленных напа­дением во сне, НИЧЕМ не отличаются от структуры и характера состояний, обусловленных нападением наяву общая слабость, отрицательный эмоциональный фон, хоровод мыслей вокруг темы свой беззащитности перед могущественными силами мрака, а также воображение, много воображения.

Специфика же нападений во сне заключается в том, что, про­сыпаясь, человек обнаруживает себя уже в крайне отрица­тельном состоянии. Для борьбы с ними предлагается метод т. н. «вытемнения». Согласно традиционной оккультной интерпретации, для этого необходимо: «прервать контакт с враждебными силами», «очистить атмосферу окружения», «восстановить ауру».

Фактически указанные три этапа соответствуют работе с тремя оболочками — ментальной, витальной и энергетической. Задача заключается в том, чтобы оттеснить отрицательную психическую информацию от более глубоких оболочек к более поверхностным.

Начинать вытеснения следует с памяти о сноведении, осознав, что память в данном случае является инструментом для вторжения прошлого в настоящее. Ничего того, что мы видели во сне, в настоящий момент УЖЕ нет. Осознайте этот факт.

В настоящий момент вы попросту находитесь в определенном отрицательном состоянии, причем сохранению и упрочению этого состояния способствует именно воспоминание об увиденном и пере­житом.

Далее следует успокоить воображение, осознав, что оно в данном случае является инструментом, проецирующим ваше состояние в будущее, т. е. продлевающим это отрицательное состояние

Теперь при помощи ума, освобожденного из рабства памяти и воображения, можно проанализировать, чем обусловлено ваше состояние, настоящее отрицательное эмоциональное состояние. Вы обнаружите, что оно вызвано было все теми же памятью и вооб­ражением!

Возможно, осталось еще и отрицательное энергетическое состояние, хотя нападения во сне носят, как правило, витальный характер. В этом случае возможны три варианта. При достаточном развитом уровне концентрации внимания можно воспользоваться обычной концентративной защитой. Можно сплясать «танец Победы», принять холодный душ, сделать зарядку и т. д. А можно, воспользовавшись случаем, пронаблюдать за тонкими энергетиче­скими процессами повышения тонуса, притока сил, другими вос­становительными ощущениями.

О преимуществах «защиты после сна» говорит тот факт, что обычный человек во сне несознателен и в любом случае осозна­ет нападение лишь по пробуждении. О нападении можно говорить лишь тогда, когда его осознают. Если во сне имело место какое-либо отрицательное «событие», которые вы расцениваете не в качестве нападения, а в качестве кошмара, то это «событие» не может завладеть вашим воображением и, таким образом, причинить вам какой-то вред. Устанавливающее в психике отрица­тельную доминанту воображение подключается лишь в момент осознания того, что это был не просто кошмар.

А поэтому, если в момент пробуждения или после него вы решаете по какой-либо причине, что это был не просто кошмар, а что на вас было совершено нападение, то вам следует вос­пользоваться защитой так, как если бы нападение было бы со­вершено не во сне, а наяву. Запомните раз и навсегда: значим лишь тот момент, в который происходит осознание нападения. Именно в этот момент нападение и происходит. Только осознание дает нападению осуществиться: осознание — это своеобразная «антизащита».

И в то же время оно составляет необходимое условие всякой защиты. Именно осознание обусловливает как «защиту», так и «нападение» — это становится возможным исключительно бла­годаря осознанию. Оно создает условия и для того и для другого, наблюдает и то, и другое, или что-то одно, или не наблюдает вовсе. Оно может вовлекаться и в то, и в другое, или в одно из них, или не вовлекаться вовсе. Осознание — Мастер, который зачастую не осознает своего мастерства. Мастерство осознания лишает смысла всякую защиту. Осознание — это именно анти­защита.

 

АНТИЗАЩИТА

 

Антизащита прямо противоположна «абсолютной защит?» — принципиальному неверию в патогенную систему верований. Но, как указывалось в первой главе, нет систем верований пато­генных от начала и до конца Системы верований могут быть патогенными в каких-то своих частных аспектах. В то же время мы не можем частично отрицать систему верований, мы можем отрицать ее только полностью — во всех непатогенных аспектах.

Однако, подумайте, ведь межличностные взаимодействия в форме психологического нападения и психической защиты — это такая частность, такая мелочь, такой пустяк по сравнению с теми пер­спективами, которые раскрывают перед нами биопольные системы верований, что отказываться от этих перспектив из страха быть инвольтированным — все равно, что менять право первородства на чечевичную похлебку.

Ведь то, что мореплавание чревато кораблекрушениями, вовсе не значит, что нужно от него отказаться. Нужно совер­шенствовать мастерство навигации, и то, что успех психических нападений обусловлен нашим разнузданным воображением, вовсе не значит, что нам нужно стать начисто лишенными вообра­жения истуканами, защищенными по гроб жизни Нужно совер­шенствовать присущую нам способность осознавать, что с нами происходит

«Защита — это сопротивление,— говорит Кришманамурти,— сопротивление же устраняет понимание» Антизащита — это го­товность опытно пережить любые возможности, предоставляемые данной системой верований. Она приносит плоды, однако плоды совсем иного рода, чем, скажем, «витальное айкедо». Ее задача состоит вовсе не в том, чтобы энергетически «облапошить» неза­дачливого индуктора с его же собственной помощью. Она не имеет ничего общего ни с конфронтацией, ни со всепрощением. Благодаря антизащите перцепиент обретает понимание происходящего и самого себя.

Так, применяя антизащиту в случае энергетического нападения, то есть полностью раскрывая себя «энергетической ситуации», но не вовлекаясь в нее витально и ментально, мы обретаем полноту понимания ситуации.

Мы видим это гораздо лучше, чем если бы попытались разо­браться во всем сами, ведь в каждом из нас существует под­сознательная тенденция к потаканию своим маленьким слабостям. Во время же нападения «противника» нам их безжалостно пока­зывают. Поняв, какое это большое счастье и удача — подвер­гаться нападению, вы поймете, почему воин жаждет поражения и ищет достойного противника. То, что не убивает нас, делает сильнее.

Как выработать антизащиту? Резонный вопрос, поскольку для того, чтобы воспользоваться антизащитой, нужно сперва ее выра­ботать. Ибо нам лишь кажется, что мы обладаем осознанием, в действительности мы, разомлев в теплых лучах памяти и вообра­жения, движемся по жизни на «автопилоте» стереотипных реакций и не осознаем почти ничего, даже образом памяти и вообра­жения. Попробуйте в экспериментальных целях соотнести только что сказанное со своим осознанием. Попытайтесь вспомнить, когда вы в последний раз что-то ОСОЗНАЛИ? Много ли вы ОСОЗНАЛИ только что? Попытайтесь осознать хоть что-нибудь в окружающей вас обстановке.

Развитие осознания основано на методе т. н. «не­критического самонаблюдения», т. е. безаналитйческого наблюдения своих внешних и внутренних реакций на среду в повседневной деятельности без одобрения или осуждения своих «правильных» или «неправильных» (как нам кажется) проявлений.

В контексте антизащиты идет речь о способности разотождествляться с тремя вышеупомянутыми «оболочками» (по крайней мере, с двумя «крайними» из них — энергетической и витальной),  невовлеченно наблюдая свои эмоции: радость, печаль, гнев, страсть и т. д. и свои состояния: усталость, бодрость, напряженность и т. д. Все это мое, но это не Я. А кто я? Скажем так: я — осознание. Итак, антизащита, осознание.

План отработки антизащиты приблизительно таков.

Необходимо научиться разотождествлять в случае необ­ходимости свое тоническое и эмоциональное состояние, т. е. обрести способность брать под сознательный контроль автома­тический процесс из взаимообусловленности.

Необходимо научиться разотождествлять в случае необхо­димости свои эмоции и мысли, т. е. обрести аналогичную способность и в данной сфере. Здесь подчеркнуто «в случае необхо­димости», потому что хроническое неконтролируемое разотождествление называется шизофренией, и от нее Боже вас упаси.

Далее, отработка антизащиты должна проводиться не в крити­ческих ситуациях «психических нападений». Несколько острых опытов, конечно, помогут выявить степень своей неразотождествленности с оболочками, со всей наглядностью покажут основные задачи будущей работы с осознанием.

Разумеется, выработка антизащиты — лишь один из частных случаев прикладного развития осознания. Развивается наше бытие — развивается и осознание. Осознание тоже можно развивать. В этом случае, говорят, будет развиваться и бытие. Процесс разви­тия осознания, сферы осознаваемого бытия и самосознания назы­вается ЙОГОЙ. Очевидно, в процесс такого развития неосознанно вовлечено все человечество. В нашу же задачу входит сознательно развивать осознание, т. е. СОЗНАТЕЛЬНО заниматься йогой.

Впрочем, йогой это называть необязательно... Итак, осознание (назовем его «антизащитой», что впрочем, тоже необязательно) следует развивать не в патологических условиях «психических нападений», а в нормальных условиях повседневной жизнедея­тельности, наблюдая работу «оболочек» в бытовых ситуациях и в контактах с «обычными людьми» — положительных отри­цательных и нейтральных. «Нападения» же следует рассматривать лишь в качестве тестовых ситуаций, экзаменов на разотождествленность.

 

ЗАЩИТА В ПРЕДГАЛЛЮЦИНАТОРСКИХ СИТУАЦИЯХ

 

Как уже говорилось, галлюцинации представляют собой неконтролируемые проникновения астрального плана (мира сноведений) в физический. Галлюцинаторные образы вовсе не обязатель­но являются в результате психического нападения, однако в исклю­чительных случаях могут иметь и такую природу. Это очень коварная форма нападения, цель ее заключается в том, чтобы восстановить против человека его социальное окружение. Галлюцинирующий перцепиент, как правило, проявляет черты неадекватного поведения, в результате чего подвергается более или менее длительной изоляции в сумасшедшем доме. А как свидетельствуют очевидцы, по сравнению с испытаниями, выпадающими на долю перцепиента в этом заведении, все психические нападения — детский лепет.

Различают два этапа неконтролируемого проникновения астраль­ного плана на физический: этап «утоньшения вуали», разделяющий эти два мира, и этап «разрыва вуали», с выходом астральных форм и сущностей в сферу восприятия физического мира. «Утоньшение вуали» может происходить без последующего «раз­рыва», а «разрыв вуали» — без предшествующего «утоньшения».

«Утоньшение вуали» вызывает у перцепиента ощущение чьего-то незримого присутствия. Перцепиент чувствует, что он превра­тился в объект наблюдения со стороны неких сущностей, безмолвно стоящих у самой завесы, отделяющей наш мир от мира сноведений. Предчувствия перцепиента могут подкрепляться и различными двигательными явлениями.

В преобладающем большинстве ощущение незримого присутствия сопровождается чувством беспредметного страха, для которого отсутствуют какие-либо конкретные объективные причины. В чувстве беспредметного страха, как будет показано далее, нет ничего плохого. Однако иногда беспред­метный страх перерастет в беспредметную панику, паника же сопровождается неадекватными формами поведения и может послужить поводом для госпитализации перцепиента.

Эффективная борьба с паникой невозможна без сознания происходящего и понимания его механизма. Однако задача эта затруднена по той причине, что люди, как правило, боятся. Расце­нивая страх перед «незримым присутствием» как явление того же порядка, что страх темноты, они пытаются поскорее подавить эти малоприятные ощущения, лишая себя тем самым возможности понять, что с ними происходит.

Действительно, темнота и «незримое присутствие» ситуации аналогичные. И в первом и во втором случае отсутствует сенсорный (чувствительный) материал для т. н. «опережающего отражения» действительности, благодаря которому человека не так-то легко застигнуть врасплох.

«Беспредметный страх» — это естественная реакция живого организма на сенсорно непрогнозируемую ситуацию (СНС), т. н. ситуацию, в которой отсутствует объективная возможность прогно­зировать течение событий и применять имеющиеся стереотипы двигательных реакций. При этом восприятие и поведение как бы снимаются с «автопилота» и переводятся на «ручное управление», СНС ставит организм перед необходимостью постоянно быть готовым СРАЗУ КО ВСЕМУ.

Происходит экстренная автоматическая мобилизация всех энерге­тических ресурсов, и тело превращается в туго сжатую пружину, готовую в любой момент автоматически разрядиться в любом направлении, которое может потребовать ситуация. Такое состояние ТЕЛА, готового к любому и немедленному действию, субъективно переживается как чувство беспредметного страха.

Специфика этого психофизиологического состояния организма определяется отчаянными попытками УМА также быть готовым ко всему. Дело в том, что нетренированный ум не способен быть готовым к какому-то действию (тем более, быть готовым ко всему) он способен лишь действовать беспорядочно. И если в ординарных ситуациях эта беспорядочность движется по упоря­доченным руслам стереотипов, то в СНС она становится очевидной.

Будучи лишенным объективной основы для прогно­зирования, будучи в то же время неспособным остановиться, исчезнуть, передав бразды правления непосредственному восприя­тию, ум разворачивает лихорадочно безосновательную прогности­ческую деятельность, молниеносно моделируя массу вариантов «развязки» ситуации. Поскольку же всякая СНС таит в себе потенциальную угрозу для выживания, она «взрыхляет» самые глубинные, архаические слои психики. По принципу «тяжело в науке — легко в бою», ум готовит тело к худшему. Тут тебе и казаки-разбойники, и серые волки, и черные маги, и существа мрака и весь астральный набор.

Если же дрожащий палец ума нечаянно нажмет на спуско­вой крючок тела, то может произойти пробой умственной беспо­рядочности на двигательную сферу. Состояние, в котором беспо­рядочность охватывает как интеллектуальный, так и двигательный аппарат человека, называется паникой.

Попадая в СНС обычный современный человек легко впадает в панику. Жизнь его бедна подобными ситуациями, и у него практи­чески отсутствует опыт пораждаемого ими глубокого страх а, он НЕ УМЕЕТ бояться. Для обретения такого умения один только интроспективный анализ недостаточен, необходимо почаще попадать в СНС, но попадать не в качестве невольной жертвы, а в качестве сознательного участника. Таким образом, речь идет об экспериментальной «работе со страхом»

Идеальная экспериментальная ситуация, моделирующая ощу­щение «незримого присутствия»,— это одинокая прогулка в глухом лесу безлунной ветреной ночью Данная ситуация позволяет достичь подлинно — беспредметного страха, поскольку в наших лесах отсутствуют хищники, питающиеся человеческим мясом, а преступники в указанное время предпочитают более комфортную среду.

Итак, победить страх такого рода невозможно — это естественное состояние организма в СНС. Однако если не бояться этого самого энергетического из доступных организму состояний, то его можно использовать для различных целей. Надо сказать, что воспользоваться энергией страха очень трудно, поскольку он, подобно цепной реакции, моментально распространяется из «энергетической» на все остальные оболочки и сам, так сказать, пользуется ими. Задача же состоит в том, чтобы локализовать его в границах «энергетики». Локализованный таким образом страх превращается в нечто вроде управляемой термоядерной реакции и может служить источником неисчерпаемой энергии.

Ключ к локализации лежит в самой глубокой из охваченных страхом оболочек — ментальной. Нейтрализовать ее обусловлен­ную беспредметным страхом активность невозможно. Ни подавле­нием (как тебе не стыдно, взрослый ведь человек, и т. д.), ни уговорами (все бандиты уже давно спят и т. д.). Необходимо добиться положительного усилия в требуемом направлении от самого интеллекта, а именно интеллектуального согласия на то, что произойдет.

Ум перестает сопротивляться будущему и дает на него согласие: пусть «это» произойдет, чем бы оно ни было. Тем самым ум прекращает «бой с тенью», и подобно телу, изъявляет подлинную готовность участвовать в том, что произойдет (если оно произойдет). Это очень освобождающая форма согласия. Она сопровождается автоматической остановкой ментального потока, резким прояснением восприятия происхо­дящего, положительным эмоциональным всплеском и чисто физи­ческим ощущением спада напряжения — будто гора с плеч.

Такое согласие — труднодостижимый, но совершенно необхо­димый этап, лишь по прохождении которого и начинается соб­ственно «энергетическая» работа. Энтузиастов, впрочем, следует предупредить против слепого увлечения страхом. Для энергетической работы со страхом нужна соответствующая «общеэнергетическая подготовка» («прочистка каналов» и т. д.), способность активно восстанавливать равновесие во внутренней сфере организма, в про­тивном случае такая работа чревата физическими расстройствами. Не следует забывать и о том, что энергетическая мобилизация организма в СНС сопровождается гормональной бурей, для нейтра­лизации  которой  требуется  дополнительные  специальные  усилия.

 

ЗАЩИТА В ГАЛЛЮЦИНАТОРСКИХ СИТУАЦИЯХ

 

По мере «утоньшения вуали», разделяющей физический и астральный миры, наблюдается активизация смутных зрительных образов в периферическом поле зрения. С «разрывом вуали» астральные формы в сущности перемещаются из периферического в центральное поле зрения, т. е. полностью проникают в сферу восприятия физического мира.

Защита в случае проникновения астральных форм и сущностей на физический план (не имеет значения, произошло это в ре­зультате психического нападения или нет), ничем не отличается от защиты в случае сознательного выхода в астрал, поскольку астральные формы, вторгаясь в область восприятия физического плана, не смешиваются с ним и сохраняют описанную выше астральную специфику. Однако ситуация сознательного выхода в астрал в корне отличается от ситуации с проникновением астраль­ных форм на физический план.

Если в первой человек в значительной степени контроли­рует себя, осознает специфику происходящего, то вторая ситуация, как правило, оказывается для него неподконтрольной, напоминая тем самым ситуацию непроизвольного астрального выхода, т. е. сноведения, в котором человек не осознает, что все ему это только снится.

Поэтому астральной защитой в интересующей нас ситуации можно воспользоваться в том случае, если превратить ее из неконтролируемой в контролируемую, осознать себя во сне. Это достигается не путем подавления вторгающихся астральных форм, а путем осознания специфики ситуации. Осознание, во-первых, того, что произошло вторжение (т. е., что эти формы не являются частью физического мира) и, во-вторых, вторжение произошло лишь для вас, а не для людей, находящихся рядом с вами.

Первое дает возможность сохранять адекватную позицию по от­ношению к астральным, а второе — сохранить адекватную пози­цию по отношению к непосредственному социальному окружению.

Со сложностью задачи превращения неконтролируемой ситуации в контролируемую сталкивается каждый, кто испытывал сильное алкогольное опьянение, в котором ситуация властвует над че­ловеком, а не наоборот. Неконтролируемое состояние алкогольного опьянения — это состояние, до некоторой степени воспроизво­дящее бесконтрольность состояния обычного сноведения. Поскольку же характерной чертой всякого психического (в том числе и галлюцинаторного) состояния является неконтролируемость, состояние алкогольного опьянения можно рассматривать как экспериментальный психоз и использовать для опытного изучения механизмов неконтролируемых состояний. Автор нашел, что состояния, опти­мальные для экспериментальной работы, достигаются при помощи 40% алкоголя в дозировке 300—500 мл. для взрослого мужчины. Опыты с неконтролируемыми состояниями рекомендуется прово­дить не чаще одного раза в неделю в смешанно-разнополой пьюще-непьющей группе. Особое внимание следует уделять выявле­нию неадекватности собственного поведения и неодекватности оценки ситуации, а также выявлению момента перехода из контролируемого состояния в неконтролируемое. Личные наблюдения необходимо сравнивать с наблюдениями трезвых членов группы.

Высоко развитое осознание и контроль над внутренним состоянием дают возможность адекватно прореагировать и на си­туацию, создаваемую в результате проникновения астрального плана на физический. Так, в литературе описаны случаи, когда йоги, поглощавшие значительное количество опия и даже столь мощного галлюционогенного препарата как ЛСД, продолжали вести себя, как будто ничего не произошло.

Разумеется, мы не можем судить об их внутренних состояниях, но если человек контролирует свои поступки и укла­дывается в рамки условного диапазона общепринятых норм по­ведения, то его психическое состояние не может расцениваться как ненормальное. О патологии можно говорить лишь в том случае, если неадекватным становится ваше поведение по отношению к окружающим, если мы утрачиваем осознание того, как наши поступки выглядят с точки зрения внешних наблюдений.

Кстати, попытки посвятить в свои опыт людей, не готовых принять его адекватно, также следует рассматривать в качестве неадекватного поведения.

Мир сноведений во всей полноте его лишь изредка про­рывается в сфере восприятия физического плана. Как правило, мы имеем дело с «изображением без звука» или «со звуком без изображения». В последнем случае речь идет о т. н. «голосах». «Голоса» могут быть различно настроены к перцепиенту. Харак­терная особенность «враждебных голосов» состоит в том, что они активно пытаются склонить перцепиента к неадекватным действиям.

Навязываемая таким путем «отрицательная информация» может облекаться в голоса людей, которых перцепиент любит и уважает, друзей, близких родственников и т. д. Голоса стремятся заинте­ресовать перцепиента, втереться к нему в доверие, вовлечь его в активный диалог, овладеть его вниманием и воображением, помрачить осознание специфики происходящего, а затем при помощи угроз, обещаний, обвинений и т. д. подчинить его поведение своей воле. Они подобны сладким песням сирен, завлекавших очарован­ных мореплавателей. Голоса разумеется, далеко не всегда зловредны. Классический тому пример голос («даймон») Сократа, предупреждавший его, что он не должен делать, но никогда не говоривший ему, что он должен делать.

Малейшее поползновение со стороны голоса НАВЯЗЫВАТЬ перцепиенту свою волю или мнение служит верным индикатором «зловредности», причем индикатор этот может сработать в любой момент.

Как правило, это происходит, едва лишь голосу удалось «за­говорить» перцепиента, и тот утратил бдительность. Более того, перцепиента, утратившего бдительность, вполне могут довести до больницы как нейтральные, так и доброжелательные голоса. Действительно, вид человека, который с помутившимся видом и вы­разительной жестикуляцией беседует с невидимыми собеседниками, приводит окружающих к вполне естественной мысли о том, что этому парню не мешает подлечиться.

Голоса поистине непредсказуемы в своих намерениях, поэтому в отношениях с ними огромное значение обретает способность к самоконтролю, неусыпному осознанию специфики ситуации. Ни в коем случае не следует забывать, что, будучи порождениями астрального, голоса неспособны подействовать на нас иначе, как через воображение. Наблюдать за их попытками убедить нас в своем всемогуществе (и тем самым вовлечь в свою игру) до­вольно любопытно. Что характерно: голоса используют при этом известный пропагандистский прием: «Если вы хотите сделать ложь истиной, повторяйте ее почаще.»

Для страха перед голосами нет никаких причин, в них нет ничего дурного, за исключением того, что они упорно пытаются манипулировать нами, т. е. пытаются заставить реагировать на себя определенным образом — эмоциональным или поведенческим. В манипуляции, как таковой, также нет ничего дурного — это неясный принцип «нормальных» межличностных отношений. Однако в случае с «враждебными голосами» мы сталкиваемся с пато­логической, доведенной до абсурда жаждой абсолютной власти ради власти над объектом манипуляции.

Говорят, что «враждебные голоса» обладают огромной силой внушений, противостоять которой очень трудно. Но чем обусловлена эта сила? Голоса появляются Внезапно и застигают перцепиента врасплох, он к такому не готов. Он не соображает, что проис­ходит и совершенно не осведомлен о своих «правах и обязан­ностях» в связи с происходящим.

Благодаря этому его попросту обманывают. Используя фактор неожиданности, а также экстраординарность ситуации и растерян­ность перцепиента, голоса с чисто цыганской методичностью при­ступают к откровенному «вымогательству» неадекват­ности. Эти бесплотные призраки грозят, требуют и обещают. Короче говоря, голоса берут перцепиента «на испуг» — в этом и заключается вся сила их внушения.

Защита против такой патологической манипуляции со стороны голосов, ведущей к явной неадекватности поведе­ния перцепиента, основана на опыте осознания механизма нор­мальной манипуляции, которая исходит от непосредственного социального окружения перцепиента и ведет к «конвенциальным неадекватностям» в его поведении, т. е. неадекватностям, не выходящим за рамки общепринятой нормы.

Не поддаться на откровенную «патологическую манипуляцию» голосов трудно лишь оттого, что она непривычна и шокирует своим апломбом. Не поддаваться на нормальную манипуляцию гораздо сложнее: она слишком привычна и, проникая в плоть и кровь, совершенно незаметна.

Мы привыкли рассматривать в качестве манипуляции лишь особо нарочитые и беспардонные попытки одного человека (мага) оперировать поведением и восприятием другого человека (жертвы). Если же человек, скажем попросту, оскорбляет нас, и если мы при этом оскорбляемся, то мы не ощущаем никакой манипуляции с его стороны, мы ощущаем лишь свои отрицательные эмоции.  Мы видим только то, что он плохой, что он сделал нам плохо, и нам почти никогда не приходит в голову, что мы реагируем на него, пляшем под его дудку, переживаем навязанные нам ненужные (неадекватные) состояния или даже, возможно, совер­шаем какие-то ненужные нам поступки. Достаточно понаблюдать схватку какой-нибудь пиратствующей старушки с желторотой мо­лодежью, чтобы понять, о чем идет речь.

Манипуляция имеет место всякий раз, когда человек вовле­кается в какие-то нежелательные для себя состояния или действия. По своей воле человек ни во что подобное вовлекаться не будет: если это произойдет, значит он на что-то клюнул, значит произо­шла манипуляция вне зависимости от того, насколько пой­мавший его «рыбак-манипулятор» был сознателен в своих целях и средствах.

На что же мы клюем? Пытаясь обрести неуязвимость от ненужных реакций в обычных социальных контактах (на работе, дома, в сфере обслуживания и т. п.), каждый обнаружит в себе те струны, на которых играют его ближние. Обнаружит он также, что неуязвимость обретается благодаря лечению причин уязви­мости, а не ее симптомов. Практика такого рода создает в том числе устойчивый иммунитет против патологической манипуляции со стороны «враждебных голосов».»

Итак, если галлюцинаторная ситуация находится под контролем, то из патологической она превращается в экспериментальную. Вам выпала неслыханная удача исследовать астральный мир наяву. Если вы разотождествлены с ситуацией и осознаете специфику происходящего, вы вполне можете вступить со вторгшимися астральными формами и сущностями в контакт. Обычная ошибка, совершаемая при этом, заключается в попытке вступить с ними в контакт на физическом плане.

Такие попытки являются неадекватными не только с точки зрения окружающих, но и по сути. Как уже указывалось, вторгаясь в физический план, астральные проекции сохраняют свою специфику, т. е. продолжают оставаться порождением мира воображения. Поэтому и вступать с ними в кон­такт имеет смысл лишь посредством воображения.

Например, вовсе не обязательно обращаться к астральным сущностям, которым принадлежит данный «голос». Этот признак, однако, справедлив лишь в тех случаях, когда «голос» сам предлагает свои «услуги». Если же воля к общению исходит от перцепиента, если он задает «голосам» вопросы, то в оценке их ответов ему следует полагаться на собственное разумение.

Искренне и глубоко вопрошающий может выйти на контакт с так называемым «астральным учителем» — персонифициро­ванной проекцией интуитивной сферы на «астральный экран» и по­лучит через этот канал весьма ценную информацию. В отличие от других «голосов», астральный учитель говорит лишь тогда, когда мы к нему обращаемся, и лишь о том, о чем мы у него спра­шиваем. Иногда вместо прямого ответа нам может быть предъявлено требование совершить некоторые действия или серию действий, не вполне обычных с точки зрения здравого смысла и внешнего наблюдателя, которые и могут якобы дать ответ на наш вопрос. Обычно эти действия, связаны с так называемым «сверхусилием» и непосредственная их задача заключается в том, чтобы сделать наше и без того измененное состояние осознания еще более измененным.

Если требуемые действия не содержат угрозы це­лостности и здоровью организма, их следует выполнять прежде всего в тестовых целях. Если научения исходят от «астрального учителя», а не от какого-нибудь маскирующегося под него «астрального шутника», то в результате их выпол­нения мы самым неожиданным образом действительно получаем ответ на наш вопрос. Однако по вполне понятным причинам подобными экспериментами рекомендуется заниматься в полном уединении.

Сознательная работа с галлюцинаторными ситуациями — очень интересная сфера исследований, и всем, кому она доступна, автор может лишь пожелать успеха.

 

Ю. ТКАЧЕНКО. Автор-составитель