ГЛАВНАЯ    С А Й Т   Н О В И Н К И   ОККУЛЬТИЗМ   жизнь или смерть

 

 

НДЕ

ЧЕЛОВЕК смертен. Воспринимать эту печальную исти­ну просто как объективную ре­альность способны немногие. Но и их души — потемки. Кто поведает о трепете, охватив­шем сердца даже героев на по­роге того, что ведет в Никуда — для неверующих или в Веч­ность — для верующих?

А между тем среди нас, как утверждают, живут люди, для которых последний вздох не станет срывом в жуткую бездну, небытия. Он будет лишь проло­гом чего-то удивительного, зна­чимого и умиротворяющего, что должно произойти «потом». Од­нажды они уже «умерли» и те­перь уверяют, что «там» страшиться нечего. Это те, кто пе­ренес «близкое к смерти состояние» — НДЕ (аббревиатура от соответствующего английско­го словосочетания, утвердившаяся на Западе как сокращенное обозначение явления).

Путешествие в «мир иной» совершают не все познавшие клиническую смерть и затем вернувшиеся к жизни, а пример­но 40 процентов из них. Опять же так утверждают и считают одной из неразгаданных тайн до сих пор непонятного по своей природе явления. И лишь немно­гие из «воскресших» находят в себе смелость рассказать об «увиденном» за пределами бы­тия — слишком часто они стал­киваются с недоумением и непо­ниманием. Несколько десятков из тех, кто, преодолев стесне­ние, отважился это сделать публично, собрал международ­ный конгресс по феномену НДЕ, проведенный в небольшом го­родке Флоре на западе Норве­гии. Вот только два из воспоми­наний людей, «переживших» свою собственную смерть.

Карен Элизабет Твенд Кнудсен, норвежка. После операции потеряла сознание. «Я провали­лась и понеслась по темному тоннелю, в конце которого брезжил свет. И вдруг выпала в иной мир — окунулась, 8 плот­ное, почти на ощупь осязаемое сияние. Оно было все и шло ниоткуда. Я растворилась в нем. но в то же время осталась са­ма собой. Потом в одной точке свечения обнаружила что-то вроде уплотнения. «Оно» не бы­ло материей, но одухотворен­ным    существом, еще    более светлым и радостным, чем все вокруг. Мы «разговорились» без слов. Я спросила: «Можно я останусь?» Существо ответило: «Рано». Я настаивала: «Но ведь я так слаба... » «Оно» засияло еще ярче, дало мне огромную энергию, невыразимую любовь и нежность, повернуло меня вспять, подтолкнуло. Я проник­лась убеждением, что мне не­обходимо вернуться ради чего-то важного, но не сделанного... Меня возвратили к жизни врачи. Или «оно»?»

Агнета Бергенхейм из Упсалы (Швеция). Лишилась чувств на улице. Вызвали «скорую». «Я слышала, как доктор окликал меня, но ответить не могла. Вне­запно оказалась под самой кры­шей автомобиля. Увидела, как врач склонился над моим телом. Он был в отчаянии. Долго раз­глядывала себя, лежащую с за­крытыми глазами. Ничего хоро­шего: лицо бледное, искаженное, чулок съехал. При всем при том не забыла, что у меня четве­ро детей, которых я не хотела покидать. Даже несмотря на то, что в этот момент меня перепол­няло неописуемое тихое счастье, совершенный душевный покой. И еще одно удивительное ощуще­ние: между мной и тем, что было вокруг, как будто не существо­вало грани — я была частицей единого мира. Слова теперь ка­жутся такими неуклюжими, не­складными, когда пытаешься описать это. Вдруг — резкий, слепящий свет. Постепенно он смягчился. Я опять почувствова­ла себя легкой, умиротворенной и все понимающей. И поплыла к чему-то желанному. Потом мне сказали, что у меня была оста­новка сердца. Событие это меня потрясло, но оно не было ужас­ным. Наоборот, я его вспоминаю как удивительно отрадное пере­живание».

На первом в мире конгрессе по НДЕ присутствовали не толь­ко те, кто своими свидетельст­вами хотел внести лепту в раз­гадку таинственного явления. Их слушали ученые из Норвегии, Швеции, Франции, США, Англии занимающиеся этой проблемой последнее десятилетие. До этого ее словно не существовало. Все началось с вышедшей в середине 70-х годов книги «Жизнь после жизни» американского профессо­ра Реймонда Муди, в копрой он собрал истории 150 «выходцев с того света». Ставшее бестселле­ром издание вызвало не только читательский, но и научный инте­рес.

Вот как описывает идею созы­ва конгресса его организатор норвежский психолог Руне Амундсен: «Все чаще возникают споры вокруг материалистичес­кой картины мира. Специалисты стоят перед необходимостью более открыто обсуждать суще­ствование других видов реально­стей, кроме той, какую нам преподали в средней школе. НДЕ — это пример того, что традиционная наука не может и, что еще опаснее, не желает объяснять. Она, в частности, пытается ограничить наше созна­ние физиологическими функция­ми мозга. Но эксперименты по НДЕ показывают иное: пациен­ты, электрограмма которых не зафиксировала какой-либо активности мозга, тем не менее на­ходились в сознании. Они ощу­щали себя бодрствующими и смогли потом рассказать, что происходило вокруг них в то вре­мя, когда их мозг вроде бы не функционировал».

При всем разбросе мнений фо­рум в определенной мере спо­собствовал сближению позиций участников. Их усилия сосредо­точились на наиболее обескураживающем аспекте НДЕ — явле­нии декорпорации: отделения личности от самого человека. Дискуссия показала, что боль­шинство присутствовавших счи­тает вероятным существование сознания независимо от тела. Правда, это большинство соста­вили те, кто не рассматривает явления окружающего мира с по­зиций материалистического ми­ровоззрения. Как, например, ди­ректор международного центра «Сайентификл нетуорк» Дэвид Лоример, который полагает, что «классическая медицина просто игнорирует часть реальных ощу­щений, переживаемых многими людьми». Он, как и многие дру­гие, в своих выводах отталки­вается только от «свидетельских показаний» переживших НДЕ, поскольку не видит другого пути. Аргумент в пользу такого дове­рия — необыкновенное и объек­тивно подтверждаемое совпаде­ние в описании деталей событий, происшедших во время их «от­сутствия». Все «очевидцы» заявляют, что пережитое по своей ясности и яркости не идет ни в какое сравнение со сновидениями или галлюцинация­ми. Они «видели», когда глаза их были закрыты. Причем не только в данном помещении, но и за его стенами.

На другом полюсе находятся скептики, которых возглавляет английская исследовательница Сюзан Блэкмор. В течение мно­гих лет она и те, кто разделяет ее подход, утверждают, что НДЕ не может означать способности сознания к самостоятельному су­ществованию. По ее мнению, НДЕ — это всего лишь «резуль­тат реакции мозга на кислород­ное голодание», с которого на­чинается процесс умирания. При этом она ссылается на одну де­таль, присутствующую во мно­гих описаниях НДЕ. Находящие­ся в состоянии клинической смерти «встречаются» с близки­ми, но давно умершими людьми. Блэкмор считает, что разрушаю­щийся мозг последним усилием лишь воспроизводит то, что является самым личностным, сокровенным для него: появ­ляются образы, наиболее прочно закрепленные в глубинных пла­стах сознания.

Однако считают другие, та­кое толкование НДЕ порождает больше вопросов, чем ответов. Как быть с подтверждаемым бесчисленным количеством неза­висимых исследований совпаде­нием в описаниях «путешествий» в НДЕ, которые дают предста­вители самых различных возраст­ных и социальных групп, про­фессий, вероисповеданий, цвета кожи? Все они, разнясь в дета­лях, живописуют более чем сходную картину посещения «царства теней», как древние называли «загробный мир». При­чем в одинаковой последова­тельности: падение в черный ко­лодец (шахту, коридор), встре­ча со световым потоком (лучом, сиянием), свободное парение (растворение в пространстве, со­стояние «вездесущности»), встреча с кем-то (но не с чем-то — на этом настаивают все рассказчики), кто бесконечно добрее и мудрее, возвращение к жизни ради чего-то несовершен­ного (хотя ни один из них так и не понял своей задачи).

Как оценить очевидные изменения личности этих людей? Психологи единодушны в том, что людям, прошедшим через НДЕ, понадобилось несколько минут, чтобы произошло фундаментальное изменение их «я». Опыт НДЕ, по словам норвеж­ского психолога Вальдемара Лему, приводит человека к заклю­чению, что «самое важное в жи­зни — это любовь и доброта. Только через них можно постичь, что в этом мире существенно, а что нет. И найти в нем место для самого себя. НДЕ — это ре­лигиозное переживание, которое не привязано ни к одной конкрет­ной религии».

Религиозная трактовка НДЕ, а таких попыток было немало, не заняла, однако, сколько-нибудь существенного места в дискус­сии в силу парадоксального фак­та: побывавшие «там» сразу же после случившегося перестают посещать церковь и заявляют, что утратили веру.

Размежевание позиций по по­воду объяснения НДЕ было и ос­тается. Однако конгресс во Фло­ре внес, по крайней мере, один важный элемент. Представители всех «школ» согласились в од­ном: изучаемый феномен не яв­ляется подтверждением сущест­вования «загробной жизни». Смерть, как нечто противополо­жное бытию, до сих пор окутана покровом тайны. НДЕ — это лишь некое переходное состояние, за которым следует неизвестность. Рассуждения и утверждения на тему «потустороннего мира» не имеют серьезных обоснований. Эту мысль очень ясно выразил наиболее авторитетный исследо­ватель НДЕ американец Кеннет Ринг: «На нынешнем этапе я не могу ставить целью исследовать сущность НДЕ, хотя и признаю наличие явления. Предметом изу­чения для меня остается только то, что оно привносит в челове­ческую личность и к каким по­следствиям для нее ведет».

Подобных взглядов придержи­вается и «отец» НДЕ Р. Муди: «Даже если мы никогда не уз­наем, что такое НДЕ, есть вес­кие основания продолжать нашу работу».

П. ВОЛПЯНСКИЙ.

(соб. корр. «Труда»).

ОСЛО—ХЕЛЬСИНКИ.